Все эти красноармейцы пропали без вести в июле 1944 года. В одно время с Георгием Эфроном, после того как были отправлены на излечение в 183-й медсанбат. Круг замкнулся: Мур был не один. Теперь можно точно сказать, что красноармеец Эфрон не умирал в санитарной телеге по дороге в дивизионный медсанбат и не был оставлен в придорожных кустах и забыт. Произошло что-то совсем другое. Погиб не один – погибла группа; и не просто погибла: группа пропала.
Эта группа либо была захвачена в плен, либо – уничтожена мощным огневым средством. Плен исключается по простой причине: противник в тот день контратаковал позиции соседа – 473-го стрелкового полка. А вообще, задача у немцев была одна: держать оборону. Противнику было явно не до пленных; немцев устроил бы в качестве «языка» разве что офицер штаба. Но в оперсводках о диверсионных группах в тылу 437-го полка ни слова. И это первое.
Второе. Даже если бы фрицы столкнулись с обозом советских раненых, резона брать их в плен не было никакого: несчастных просто-напросто бы пристрелили. Что они обычно и делали…
И третье. О погибших было бы немедленно сообщено; впрочем, как и о шнырявших по тылам гитлеровцах. Но в сводках на этот счёт – тишина.
Так что ни о каком пленении или переходе к немцам красноармейца Эфрона говорить не приходится. Это миф, созданный больным воображением несведущих людей. Раненный на поле боя красноармеец был оформлен на эвакуацию в медсанбат. Как уже говорилось, приказ об отправке раненых на лечение составлялся исключительно по донесению начальника медсанчасти полка. Таков порядок был на переднем крае, и его строго придерживались.
Остаётся единственное: гибель группы раненых от огня миномёта или пушки. Просёлочная дорога, по которой эвакуировали раненых, могла оказаться хорошо пристрелянной противником, и нескольких метких выстрелов хватило бы, чтоб разметать санитарный обоз. С этой версией можно было бы полностью согласиться, если б не одно существенное обстоятельство: и в этом случае о произошедшем стало бы известно полковому и дивизионному начальству. Фамилии раненых, отправленных в медсанбат, были известны, поэтому определить имена погибших не представлялось сложным. И вновь – тишина.
Теперь хочу обратить внимание читателей на один документ. Это выписка из приказа по части № 032 от 25 июля 1944 г. о награждении военнослужащих медалью «За отвагу», где фигурирует имя красноармейца Калдыбекова Туйлубека. Бойца награждают не посмертно: через полмесяца после случившегося о его исчезновении пока ещё даже не догадываются. И данный факт также указывает на необычность произошедшего.
Не приходится сомневаться лишь в одном: каждый из раненых, кому предстояло отправиться в медсанбат, был уверен, что после лечения всё образуется и он будет жить. О плохом даже не думалось.
Из письма Георгия Эфрона от 17 июня 1944 года:
«Я абсолютно уверен в том, что моя звезда меня вынесет невредимым из этой войны, и успех придёт обязательно; я верю в свою судьбу, которая мне сулит в будущем очень много хорошего»[199].
Блажен, кто верует…
* * *
СЕКРЕТНО
ПРИКАЗ
Частям 154 стрелковой дивизии
от 06 ноября 1944 г. № 0267
Действующая армия
«Проверкой… установлено, что приказы в частях грубо нарушаются… Учёт персональных потерь в 510 сп и 473 сп в неудовлетворительном состоянии, книга погребения… имеется, но записи в неё производятся от случая к случаю. Запросы о поиске военнослужащих в штабах лежат без исполнения неделями.
Команды погребения бездействуют, разбазарены. По списку состоят: в 510 сп – 5 чел., а фактически – 2 человека; в 473 сп – 7 чел., а фактически – 3 человека; в 437 сп – 8 человек, а фактически – 4… Начальники погребальных команд приказы по погребению не знают… В 510 сп погребения погибших военнослужащих производятся где попало, но не на полковых кладбищах. В 437 сп 8 человек неизвестно куда делись.
Все это говорит о том, что не учли урок в районе дер. Яя, где было не захоронено более 30 человек 437 сп…
Командир 154 СД полковник /Москаленко/
Начальник штаба 154 СД полковник /Гордеев/»[200].
С какой стороны ни посмотреть, в этой истории не хватает чего-то существенно важного, этакого заключительного мазка к общей картине трагедии, который бы поставил в данном расследовании желанную точку. В который раз перелистываю ранее написанное. Мне почему-то кажется, что, торопясь озвучить то один, то другой факт, я оставил без внимания что-то чрезвычайно значимое. Но оно, это неуловимое подтверждение моей догадки, будто дразня, всё куда-то ускользает и ускользает…
