Данных о том, что седьмого июля имела место гибель одного или нескольких из героев лошадиной команды, нет. По крайней мере, если даже что-то и случилось, в приказах это никак не отражено. Нам же этот факт важен по простой причине: если гужевой обоз с ранеными попал, скажем, под миномётный обстрел, то гибель лошади, подобно лакмусовой бумажке, нам бы это подтвердила. Но в приказах – ничего: на фуражном довольствии те же 150 лошадиных голов, из которых 92 – обозных. Выходит, с гужевым транспортом 7–8 июня всё обстояло нормально, без потерь. И это тоже возьмём на заметку.
* * *
Имена, имена… На сей раз этих имён не так уж и много: не считая красноармейца Эфрона, всего тридцать семь. Рядовых и сержантов 1-го и 2-го батальонов, принявших тяжёлый бой у деревни Друйка. За каждым именем – чья-то судьба. Судьба солдата: сына, мужа, отца… Ждали всех; не было таких, кого бы не ждали. А вот дождутся – единицы…
Мои подозрения подтвердились: Георгий Эфрон оказался далеко не единственным, кто в тот злополучный день пропал без вести. По крайней мере, мне удалось насчитать таковых в общей сложности не менее пяти человек[196]. Плюс один-два сопровождающих санитара-носильщика, которые должны были находиться при раненых. Хотя – нет: в разгар боёв каждый санитар на передовой на вес золота. Скорее всего, раненых отправили без сопровождающего, с заполненными карточками передового района; надеялись, путь до медсанбата недолгий, всё обойдётся…
Итак, красноармеец 1-го батальона Абилкаиров Латып, 1904 г.р., уроженец Кустанайской области Казахстана (Амангельдинский район). Призывался 27.08.1942 г. в Бостандыкском РВК Южно-Казахстанской области. Домашний адрес: Бостандыкский район, пос. Головной Узел. Последним местом службы в документах зафиксирован 367-й запасной стрелковый полк, который был расквартирован в Кокчетаве. С первых дней после войны пропавшего мужа разыскивает его жена – Абилкаирова Хадига, которая не получала писем от супруга с января 1944 года.
Красноармеец 2-го батальона Дробозин Василий Михайлович, 1925 г.р., призванный Вожегодским РВК Вологодской области. Домашний адрес: Вологодская область, Вожегодский район, Огибаловский с/с, д. Бухара. Считался отличным телефонистом полка. Незадолго до гибели был представлен к медали.
Из приказа по части № 027 от 29 июня 1944 г.:
«…медалью „За отвагу“:
…6. Телефониста взвода связи 3-го батальона красноармейца Дробозина Василия Михайловича. За то, что в бою 27.06.44 г. под огнём противника 3 раза исправил повреждения телефонной линии, чем обеспечил бесперебойную связь с ротами»[197].
Красноармеец 2-го батальона Калдыбеков Туйлубек, 1907 г.р. (год рождения солдата в различных документах отмечен по-разному: 1907, 1910, 1911). Призван 25.09.1942 г. Чиназским РВК Ташкентской области Узбекистана. До войны проживал в Куторминском с/с, работал в колхозе «Кызыласкар».
7 июля 1944 года красноармеец Калдыбеков показал себя отважным бойцом. Из приказа по части № 032 от 25 июля 1944 г.:
«…медалью „За отвагу“:
…15. Стрелка 6-й стрелковой роты красноармейца Колдубекова Тайлубека. За то, что 7.07.44 г., находясь впереди наступающей роты, умело выявлял огневые средства противника и в числе первых переправился через р. Друйка»[198].
С октября 1944 года поисками мужа занималась его жена – Калдыбекова Уппа.
Красноармеец 2-го батальона Угнич Николай Анисимович, 1900 г.р. Призван 27.09.1943 г. Хорольским РВК Полтавской области. До войны проживал в населённом пункте Хорол, ул. Партизанская, 15. За бой 28 июня 1944 г. командованием части был также награждён медалью «За отвагу». (Об этом позже сообщат письмом на родину, его жене.)
С весны 1946 года Николая Угнича разыскивала Марфа Саввишна, супруга пропавшего. В розыскной анкете указано, что письменная связь с членом семьи прекратилась… 7 июля 1944 года. То есть последнее письмо, отправленное Марфе Угнич её мужем, было датировано днём его гибели: не исключено, что Николай Угнич успел дать весточку жене за час-два до своей смерти. Кто знает, возможно, он сообщал родным о своём лёгком ранении и предстоящей отправке в медсанбат…
