Маргарита де Валуа. История женщины, история мифа - страница 226

начала ее процесса, в 1606 г., по окончании невероятной дипломатической игры с бывшим мужем, — настолько она опасалась, как бы он не пошел на увертки под влиянием безумной страсти к Генриетте д'Антраг. О том же, как тогдашняя владелица Юссона контролировала крепости, вела вырубку леса, руководила домашними делами, прекрасное представление дают многочисленные письма, на которые издатели XIX в. не обращали внимания, мало интересуясь непрестижными адресатами и делами, которые считали банальными, притом, что в этих письмах видна рачительная хозяйка, вполне осведомленная о новейших экономических теориях.

Немало нового мы узнаем и о ее эмоциональной жизни из посланий, адресованных герцогиням де Невер и де Рец, герцогу де Бриссаку, баронессе де Фуркево — не говоря уже о ряде писем супругу последней[929], из которых видно, что на рубеже веков он активно пытался волочиться за Маргаритой и что это ее беспокоило… а потом стало смешить. Также можно понять — и это открытие огромной важности, — что королева примирилась с Генрихом III незадолго до гибели последнего и что она, несомненно, вернулась бы в Париж в конце восьмидесятых годов, если бы День баррикад полностью не изменил всю политическую ситуацию. По этому массиву писем, на три четверти написанному ею собственноручно, можно не только с уверенностью изучить ее реальную орфографию (которую издатели прошлых веков бессовестно искажали), но и оценить разнообразие ее монограмм, зачастую лучше, чем слова, отражавших истинные чувства королевы.

Итак, в начале XXI в. стало очевидным, что отношение Франции к одной из ее самых знаменитых героинь изменилось. Конечно, еще далеко до торжественной встречи после разлуки, как и до полного представления о ней или о ее влиянии. Точно так же довольно далеко до осознания, какую роль миф о королеве Марго сыграл в создании монополии мужчин на осуществление властных функций в современном обществе, и до понимания, какое место он занимает среди других мифов о «недостойных королевах», хотя уже начинают осознавать другой большой обман, сыгравший свою роль в этом процессе, — исключение женщин из школьных учебников и книг по истории Франции[930]. Но об этом уже размышляют. Если это понимание углубится, если ликвидация этой монополии продолжится, то я весьма сомневаюсь, что «королева Марго» в скором времени еще пригодится.

Элиан Вьенно, 2005