Маргарита де Валуа. История женщины, история мифа - страница 116

Жан Эроар, врач Людовика, описал в своем «Дневнике» их первую встречу. О приезде королевы говорили за несколько недель, — объясняет он, — и обсуждали, как ребенок будет ее называть: вопрос и в самом деле был деликатным! «Кто-то сказал, чтобы он называл ее тетей. Дофин: "Нет, я буду называть ее сестрой''». Мария Медичи, которую, возможно, не смущало появление этой подменной матери, хотела бы, чтобы он называл ее «мама». Наконец, была принята другая формулировка, которую впервые и использовали в день встречи: «Добро пожаловать, мама дочь моя [maman ma fille]!» — воскликнул мальчуган. А через несколько дней врачу представилась возможность неожиданно увидеть трогательную семейную сцену: «Королева лежала в постели, король сидел на ее кровати, а Королева Маргарита стояла на коленях, опираясь о кровать», тогда как маленький Людовик резвился рядом. С тех пор взаимные визиты почти не прекращались[528].

Генрих IV через недолгое время предложил ей поселиться в Париже — затем ли, чтобы надежней обеспечить защиту бывшей супруги? Во всяком случае, так он говорил иностранным дипломатам: «Его Величество сказал сеньору Джованни Медичи, что Королева Маргарита приехала сюда, дабы не попасть в руки маршала [герцога] Буйонского и его гугенотов, которые в случае смерти короля хотели бы добиться от нее заявления, что согласие на развод было получено у нее силой»[529]. Или еще и затем, чтобы ей угодить, хотя в отношении ее намерений он был вполне спокоен и видел, что со всей королевской семьей она находится в наилучших отношениях? Это тоже не исключено. Во всяком случае, она не заставила себя упрашивать и выбрала для жительства Санский отель, великолепное здание, которое все еще можно видеть на берегу Сены, близ моста Мари, в двух шагах от Арсенала, где жил Сюлли. Однако отель нуждался в существенной перестройке. «Как я и обещала Вашему Величеству, я прибыла в свой дом в Париже, — писала она королю в конце августа. — Но, не найдя его пока пригодным для проживания, я была вынуждена вернуться в Булонь до окончания праздников, на срок, который для меня будет весьма долгим»[530].

Прежде чем вернуться в замок Мадрид, она удивила парижан одним из тех жестов милосердия, к каким жители Юссона привыкли: «Когда [она] входила к Якобинцам, чтобы получить отпущение грехов, она увидела при входе бедную ирландку, которая недавно родила и едва произвела на свет ребенка, оказавшегося мальчиком. Она [Маргарита] пожелала ее поддержать и, узнав, что здесь находится г-н де Монпансье, сделала его крестным отцом [ребенка] и дала тому имя Анри». Она уже вызывала любопытство в столице, где из уст в уста передавались рассказы о ее словах и делах: «Говорили, что по ее приезде король попросил ее дать два обещания: первое — чтобы, ради собственного здоровья, она более не превращала, как обычно, ночь в день и день в ночь; второе — чтобы она сдержала свою щедрость и стала бережливее. Насчет первого она пообещала королю сделать, что сможет, дабы доставить удовольствие Его Величеству; […] но что касается второго — это было для нее решительно невозможно, она никогда не могла жить иначе, щедрость была у нее в крови»[531].

В октябре, поскольку отель де Санс был все еще не готов, Маргарита решила совершить паломничество в Шартр, но эпидемия дизентерии, опустошившая весь Иль-де-Франс, задержала ее в дороге на две недели. «Сьёр Дюжу расскажет Вам: честь, которую Вы мне оказали, помня обо мне, произвела чудо, — писала она Генриху, — придав мне силы, когда я впервые встала с постели, чтобы пройти аллею длиной в тысячу шагов»[532]. Но прежде всего она беспокоилась о нем. Ведь теперь, когда они вновь ощутили столь сильную привязанность друг к другу, какой никогда не испытывали, она непрестанно спрашивала его о новостях и сообщала ему свои, тревожась из-за его малейшего недомогания, обращая особое внимание на физические боли, и это показывает, что обоих, уже обремененных возрастными недугами, похоже, теперь соединила крепкая дружба. В декабре, едва выздоровев и вернувшись в Булонь, она приготовилась к процессу, который возбудила против племянника, Шарля де Валуа, из-за наследства своей матери. Наконец, в начале 1606 г. она обосновалась в Санском отеле.