Учебная программа была насыщенной. За оставшееся до выпуска время Маресьев и его товарищи должны были овладеть техникой пилотирования днем и ночью, научиться водить звено и эскадрилью на всех высотах и в сложных метеоусловиях, на предельном радиусе действия самолета с боевым применением, вести воздушный бой одиночно и в группе. Общий налет на одного курсанта устанавливался до 150 часов.
Начались напряженные дни учебы. Теоретические занятия чередовались с практическими. Их проводили опытные летчики-наставники. Впоследствии Маресьев с большой теплотой вспоминал командира 3-й эскадрильи майора Казанского, командиров отрядов капитанов Хвостикова и Калачева, командира звена старшего лейтенанта Герасимова, которые ставили его на крыло.
В батайском небе Маресьев впервые поднялся в небо на И-16. «Ишак», «ишачок», «курносенький» — так называли тогда этот самолет-истребитель. И-16 был первым в мире истребителем-монопланом с убирающимся шасси. Испытал и дал ему путевку в жизнь легендарный Валерий Чкалов. Самолет был очень маневрен и легкоуправляем, он воспитывал в летчике «чувство самолета». Были у этой машины и слабые места, особенно в управлении. Если, к примеру, бросить ручку, то самолет сразу срывается в штопор. Не случайно поэтому сами летчики говорили: кто хорошо летает на И-16, тот сможет летать хоть на черте с рогами. На нем Алексей и вступит в свой первый бой с асами Геринга, но все это будет впереди. Пока же стремительно, словно скоростные истребители, летели курсантские будни. Полеты, занятия, разборы заполняли все время.
Вот что писал впоследствии в своей книге «Летит стальная эскадрилья» о буднях курсантов Батайской авиационной школы ее питомец, Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Г. У. Дольников: «Самолеты И-16 все еще считались у нас лучшими истребителями, и мечтой каждого летчика было овладеть этой сложной в технике пилотирования машиной. Особенно неподатливым был И-16 на взлете и посадке, думается, сложнее самолетов всех последующих поколений.
Эти особенности самолета мы хорошо знали, поэтому очень тщательно готовились. Но прежде чем начать полеты, курсанты должны были отработать рулежку. Для этой цели были подготовлены устаревшие, отслужившие сроки, еще со старыми моторами, самолеты И-16, да и у тех обшивку на крыльях сняли, чтобы на разбеге они не смогли взлететь.
И вот мы с увлечением рулим и „взлетаем“ без взлета. Поначалу почти каждый, начав разбег в одну сторону, заканчивал его в обратную. Бывали и случаи капотирования — когда самолет переворачивался через крыло и оказывался вверх колесами. Это происходило при соответствующей ошибке и у бывалых летчиков на боевых самолетах. Тогда шутники говорили: „Перевернули вверх колесами для просушки“, а несведущие новички верили… А курсантская служба тех лет была нелегкой.
Ну вот, помнится, сопровождали мы самолеты на земле: отлетав, каждый был обязан сопровождать за крыло машину своего товарища при выруливании на взлетную и встретить после посадки. Хорошо, когда летали сами — рулили тихо, без рывков. А иной инструктор, желая проучить курсанта, рулил с такой скоростью, что, уцепившись за плоскость, бежишь подчас, переставляя ноги в воздухе, словно в горизонтальном полете. Да еще пыль аэродромная в глаза набивается, на зубах скрипит. Хорошо сопровождать, когда отлетался, и ох как трудно летать, насопровождавшись.
После полетов мы допоздна готовили самолеты к завтрашнему дню. Под руководством механика все делали сами: не только драили машины от носа до хвоста, но и умели выполнять все тонкие работы — заплетали тросы, регулировали зазоры, меняли кольца, перебирали шасси. Уставали необычайно… Все было подчинено скорой подготовке летчиков для строевых частей».
Минуты отдыха, пусть и не часто, тоже случались. Как говорится, в бою успех, а после боя — шутки и смех. В школе работали кружки художественной самодеятельности, в одном из которых занимался Маресьев. Он хорошо играл на мандолине и был участником концертов для своих сослуживцев и членов семей офицеров.
В выходные дни наиболее успевающим курсантам, в их числе был и Алексей, выдавали увольнительные в Ростов-на-Дону. К каждому такому выходу курсанты готовились как к строевому смотру или параду. Тщательно отглаживали обмундирование, надраивали пуговицы, пряжки ремней и сапоги. Выезжали увольняемые обычно сразу после завтрака. В городе они ходили в кино, на экскурсии. Популярностью пользовался центральный городской парк. Там играл духовой оркестр, была танцплощадка. В летние жаркие дни курсанты старались попасть на левый берег Дона, чтобы искупаться и позагорать. В школу возвращались к отбою бодрыми и отдохнувшими. А утром их снова ждали классы или летное поле аэродрома.
