Мантык, охотник на львов - страница 96

«Взвѣсь все это, оцѣни, и, когда вернешься домой, ты поймешь, что старый Русскій гимназистъ, — ибо для Россіи я только бѣглый гимназистъ Ашиновецъ, тебя не обманулъ, и ты увидишь, что не напрасно ты сдѣлалъ большое путешествіе въ дебри Африканской пустыни.

«Да хранить же тебя Господь и молись неустанно о рабѣ Божіемъ Петрѣ».

— Все, — сказалъ Коля, дочитавъ до конца это странное посланіе.

Мантыкъ снова свиснулъ и покрутилъ головою.

— Вотъ такъ исторія съ географіей. Совсѣмъ разсказъ изъ старой дѣдушкиной хрестоматіи!

Онъ былъ разочарованъ.

Мистеръ Стайнлей долго молчалъ. Онъ закурилъ свою любимую трубку и тихо посасывалъ ее. Откинувъ блѣдною рукою отросшіе волосы, онъ задумчиво смотрѣлъ черезъ открытую дверь хижины въ глубокое, бездонное небо и, казалось, ушелъ куда-то далеко въ своихъ мысляхъ.

— Коля, — тихо позвалъ онъ, — подойдите ко мнѣ. Коля опустился на землю подлѣ американца. Мистеръ

Стайнлей положилъ ему руку на голову.

— Какой мудрый былъ вашъ дядя, — медленно сказалъ американецъ. — Какъ велико и важно все то, что онъ написалъ и какъ много, много въ этомъ правды!

— Что онъ говоритъ такое? — спросилъ, насторожившись Мантыкъ. Онъ чистилъ и протиралъ свое ружье въ углу хижины. Коля перевелъ ему слова американца.

— Ему легко такъ говорить, — сказалъ Мантыкъ, прищуриваясь, и однимъ глазомъ разглядывая нижній нарѣзной стволъ. — А какъ же домой? На сто талеровъ отсюда до Парижа не доѣдешь. Дай Богъ до Джибути добраться.

Мистеръ Стайнлей вопросительно смотрѣлъ на Колю. Точно спрашивалъ, что говоритъ Мантыкъ. Коля перевелъ слова Мантыка.

— Не бойтесь, Коля, — сказалъ мистеръ Стайнлей, — я васъ не оставлю. Я телеграфирую въ мой банкъ и мнѣ сюда сейчасъ же пришлютъ деньги. Я довезу васъ до Парижа.

— A Россія? — сказалъ Мантыкъ. — Я, чаю, главный то смыслъ клада былъ помочь Россіи освободиться отъ коммунистовъ. А теперь — пиши: — пропалъ твой вкладъ на святое дѣло.

— Вѣрьте, мой дорогой другъ, — сказалъ мистеръ Стайнлей, выслушавъ Колинъ переводъ, — что Россіи не деньги нужны, a крѣпкіе, вѣрующіе люди. Такіе, какъ вы, такіе, какимъ будетъ теперь Коля, мой другъ, такъ много пережившій, перенесшій и повидавшій. Вы, Русская молодежь, будете строить Россію молодую и сильную. И, чѣмъ сильнѣе въ васъ будетъ вѣра въ Бога, любовь къ отечеству и смѣлая готовность за вѣру и отечество отдать все, и самую жизнь свою, тѣмъ скорѣе вы создадите великую Россію!.. Деньги развиваютъ продажность, подкупность, взяточничество…Развѣ на деньгахъ создавались наши Соединенные Штаты? Великіе наши Линкольнъ и Вашингтонъ не думали о нихъ. Нашъ «бѣлый домъ»[83] и сейчасъ скромная хижина по сравненію съ европейскими дворцами! А какое счастливое государство мы создали, закаливъ свою молодежь и научивъ ее бороться и побѣждать самое трудное: — мелочи жизни, научивъ ее творить и прививъ ей любовь къ творчеству. И вашъ дядя, Коля, былъ мудрый человѣкъ. Онъ, позвавъ васъ изъ своей могилы, заставилъ сдѣлать этотъ трудный путь и въ немъ закалилъ ваше сердце.

Засопѣла трубка въ зубахъ у мистера Стайнлея. Онъ слушалъ звуки Русскаго языка. Коля переводилъ его слова Мантыку.

Мантыкъ отложилъ стволы на разосланную на землѣ шаму.

— A вѣдь твой американецъ правъ! — воскликнулъ онъ. — Молодчина твой мистеръ.

Мантыкъ бросился и горячо обнялъ американца и поцѣловалъ его въ губы.

— Скажи, Коля, ему:- отъ чистаго, молъ, сердца! По-русски! По казачьи! Гудъ! вэри гудъ! Мистеръ Стайнлей![84]

Такъ и порѣшили. Коля останется при мистерѣ Стайнлеѣ. Когда врачъ найдетъ, что американецъ сможетъ перенести поѣздку по желѣзной дорогѣ, Коля отправится съ нимъ въ Парижъ.

Коля послалъ своимъ письмо. Онъ глухо написалъ о томъ, что кладъ оказался не такимъ, какъ ждали, но что онъ теперь нашелъ мѣсто у хорошаго человѣка и скоро вернется вмѣстѣ съ нимъ и привезетъ немного денегъ, чтобы помочь мамочкѣ и Галинкѣ. Грустное было письмо, но спокойное и твердое. Въ немъ уже писалъ не мальчикъ Коля, а мужчина, закаленный въ несчастіяхъ и приключеніяхъ, и мамочка должна была это почувствовать.