Лучшего проводника для гостей сейчас не найти.
Буйвол спал плохо.
Все чудилось, что вокруг ходит серая тень, бормочет что-то. Он даже разбирал отдельные слова. Но они казались бессмысленными, и он не мог их запомнить.
Ныла пробитая стрелой рука. Снилось, что она горит словно полено, плюясь алыми кубиками углей, и чернеет, обугливается.
Было жарко и душно. В горле першило, хотелось пить. Но за водой надо было вставать, идти во мраке на кухню, запинаясь, натыкаясь на углы, искать ощупью ведро, ковш.
«В темноте даже самый могучий воин становится беспомощен…»
За стенами и на чердаке возились мыши.
Безликая жуткая тень подошла к самой кровати, тронула его холодной рукой, проскрежетала:
– Вставай!
И Буйвол очнулся, открыл глаза. Над ним нависал Халтет. За спиной хозяина дома серо светилось распахнутое окно.
– Вставай, – повторил старик. – Уже утро.
– Что? – на лавке завозился Малыш. – Пора?
– Да, – Халтет отошел к окну, выглянул на улицу. Сухой ветер шевелил его нечесаные космы. – Собирайтесь.
Собирать им было нечего. Всё уже было готово.
Они прошли через тихую деревню. Впереди босоногий паренек по имени Хатук вел под уздцы двух лошадей. Староста и воины шагали позади, негромко разговаривали.
Было еще сумрачно. Чуть теплилось небо на востоке, и на его фоне черными тенями вырисовывались вершины гор.
– Хатук проводит вас до самого перевала, – говорил Халтет. – Потом с лошадьми вернется назад. А вы пойдете прямо. Там одна дорога, сбиться с нее невозможно. В сумках хлеб, вода, яйца и немного мяса. Это все вам… Я думаю, Хатук попросит вас взять его с собой. Он бойкий паренек. Но вы отправьте его домой.
– Хорошо, – сказал Малыш.
– Он, наверное, предложит перевести вас на ту сторону гор. Но туда вы должны идти сами, одни. А он пусть возвращается. Гоните его.
– Ладно.
– Жаль, что у нас нет денег. Мы бы заплатили вам. Хоть сколько-нибудь.
– Мы рассчитывали получить награду за Чета Весельчака. Он сбежал. Вашей вины тут нет. Мы сами его упустили. Так что вы ничего не должны.
– Вы вернули нам стадо.
– Мы только разбили банду.
– Если бы у нас было золото…
– Давай не будем больше об этом…
Они остановились на околице. Впереди расстилалась бурая степь, по которой ветер гнал пыль и мятые шары перекати-поля.
– И все же я не могу отпустить вас с пустыми руками, – сказал Халтет. – Вместе с едой я положил одну вещь… Я не знаю, для чего она предназначена. Не знаю, что это такое. Может быть это никому не нужная безделица. А может быть, вы сможете выручить за нее кучу денег. Давным-давно я нашел ее глубоко под землей, и всю жизнь прятал. Сам не знаю почему. Теперь я отдаю ее вам. Это плата. Сомнительная плата.
– О чем ты говоришь? – спросил Малыш.
– Она в навьюченных сумках. Увидите сами… А сейчас… Прощайте… – старик отступил назад, поднял руку. – Легкого пути!
– Прощай, Халтет, – сказал Малыш.
– Удачи, – пожелал Буйвол.
Парнишка с лошадьми ушел далеко вперед. Его манила даль, и он шагал без остановок. Он смотрел только вперед, потому что позади не было ничего интересного. Он шел к горам. Он хотел увидеть, что там, за горным кольцом. Как выглядит большой мир, какие там люди, дома…
– Постой! – крикнул Малыш. – Как там тебя!? Хатук! Погоди! – Размахивая руками, он побежал за провожатым.
Буйвол уходить не торопился. Он долго смотрел на Халтета, почесывая переносицу.
– Ты знаешь, старик… – начал было он и смолк в нерешительности.
– Да, я знаю, – ответил староста. – Но ты чужой человек. И ты должен идти.
Буйвол помолчал, тряхнул головой:
– Должен… – Он хмыкнул. – Мне не нравится это слово.
– Мало ли кому что не нравится, – невесело усмехнулся старик, и Буйвол подумал, что в общем-то это неглупая мысль.
– Знаешь, – сказал Буйвол. – Я ведь не настоящий воин. Я всего-навсего сын лесоруба.
– Разве это что-то меняет?
– Не знаю, – Буйвол задумался.
– Иди, – поторопил бойца Халтет.
– Я должен? – хмыкнув, переспросил Буйвол.
– Да.
– Тогда я иду… – Он шагнул в степь. И больше не останавливался. Лишь однажды, уже нагнав попутчиков, он на ходу обернулся. И ему показалось, что рядом с крохотной фигуркой Халтета, стоит еще кто-то. Девушка.
