«…ты должен перестать быть собой…»
Буйвол поднялся, подошел к печи, пошарил рукой наверху, достал тряпичный сверток. Вернулся с ним к столу, сел, отодвинул столбик монет, развернул прелую мешковину. Провел рукой над россыпью монет, усмехнулся.
Кто бы мог подумать, что он здесь так разбогатеет! Оказывается, это несложно – стать богатым. Надо уехать в глушь, где не на что тратить деньги. И каждый день работать, потому что больше тут делать нечего.
Конечно, сумма не такая уж и большая. Но на эти деньги можно купить неплохую лошадь и хороший меч. Или неплохой меч и хорошую лошадь.
Эх, если бы он знал раньше, что лесоруб меньше чем за полгода может заработать на меч, разве он продал бы родной дом?
Кто знает… Наверное, продал бы…
Ведь это судьба…
Комната постепенно прогревалась. Растаял иней на дверном косяке, с лыж на пол натекла вода.
Подцепив острой лучиной кусочек печного огня, Буйвол зажег фитиль светильника. Покосился на темное окно. Представилось ему, что кто-то сейчас заглядывает в избенку с ночной улицы, следит пристально за каждым его движением.
Неприятное чувство.
Буйвол завесил окно полушубком, и сразу сделалось спокойней.
Он разогрел в печи вчерашнюю похлебку, поставив глиняный горшок на угли. Из мешка, привязанного к потолку, чтоб не достали мыши, вытащил горсть сухарей. Наломал их в тарелку, залил похлебкой. Дожидаясь, пока сухари размокнут, пересчитал свои сбережения, отложил две медные монеты, намереваясь утром сходить в деревню за свежим хлебом. Остальные деньги аккуратно завернул в мешковину, убрал на печь, сунул под самый потолок, меж сложенных там дров, высохших до звона.
В темном углу пискнула мышь, и Буйвол улыбнулся:
– В гости заглянула?
Он достал из мешка закаменевшую горбушку, жесткими пальцами отломил кусочек, бросил на пол:
– Угощайся.
Он был рад, что сегодняшний ужин пройдет не в одиночестве.
Живой серый комочек выкатился из угла. Блеснули черные бусинки глаз. Мышь совсем не боялась человека-великана. Ведь они были знакомы давно, еще с осени.
Они ели вместе, искоса посматривая друг на друга. Буйвол хлебал безвкусный, но сытный суп, мышь грызла обломок сухаря.
– Дать тебе имя, что ли?.. – спросил у сотрапезницы Буйвол. Помолчал. Пожал плечами. – Но зачем оно тебе?
Он подумал, что разговоры с мышью – это плохой признак. Если так будет продолжаться и дальше, то вскоре он услышит, как мышь отвечает.
Сделалось тоскливо, одиноко.
Где же Малыш? Почему от него никаких вестей? Может случилось что-то?
Надо, надо еще раз поговорить с тем монахом. Нужно во всем как следует разобраться. Необходимо проверить его рассказ. И если он тот, за кого себя выдает…
А если нет?..
Чему верить? Кому доверять? Если и на себя уже не полагаешься…
– Ладно, – сказал себе Буйвол. – Оставим это.
Он подумал, что разговоры с собой – плохой признак. И решил не думать об этом.
Чтобы развеять тягостные мысли, он стал вспоминать Айхию.
Что влекло его к ней? Он сам не понимал. Порой он не мог восстановить в памяти черты ее лица, но ее образ всегда был с ним. Ее грация, ее жесты. Поворот головы, движения рук, покачивание бедер. Голос, смех. Волосы. Глаза. И мягкие губы… Что в этом было настоящее, что пригрезившееся, что домысленное? Он уже не мог разобраться. Да и не хотел.
Он понимал, что любит ее. Но боялся признаться себе в этом.
Неужели это тоже судьба? Неужели и это – от бога?
Тогда как с этим бороться?
И надо ли?..
Он давно решил – весной, после того, как сойдет снег и подсохнет земля, он купит хорошую лошадь и отправится в Мертвую Котловину.
И все же сомнения одолевали его. Он изводил себя вопросами. И мучился, не находя ответов.
Впрочем, кое-что Буйвол все-таки придумал.
Пока же он выжидал…
Мышь убежала, утащив с собой недогрызенный сухарь.
Буйвол, оставив на столе грязную посуду, стал укладываться спать. Он задул светильник, снял с окошка полушубок, бросил его на лежак. Потом прошелся по комнате, проверил запертую дверь, положил рядом с постелью топор, чтобы – случись чего – разом скатиться на пол, ухватиться за длинное топорище. Конечно, это не меч, фехтовать топором невозможно. Зато его удары проломят любой доспех, а обухом можно смять самый прочный шлем… Буйвол зевнул, подумав, что постоянные размышления – это плохой признак.
