И это уже после всего, что сделано. После того, как были затрачены титанические усилия и созданы предусловия для блестящих побед. После того, как он, магистр разведки Палладис-Лямда-Су, подвергаясь огромному риску быть разорванным на части злыми колхозными псами, наконец вошёл в контакт с домашними стадами. После того, как эти тупейшие создания поняли наконец, чем они являются для человека и какова подлинная цена тёплых коровников и вкусных комбикормов. После того, как был обнаружен планетарный нооцентр ботаники, после того, как удалось его разблокировать и восстановить дикую природу против так называемых «культурных» растений. Магистр завыл, схватился за голову, оторвал её и с силой швырнул в угол. Хряснул череп, мозги растеклись по стене.
Семен Семеныч Трифонов всё ещё разговаривал с бывшим первым. Обсуждали детали «малеевского феномена», как уже договорились называть блефовую сенсацию, делились ностальгическими воспоминаниями о тех временах, когда Павлюго был ещё не бывшим, а Трифонов купался в лучах славы. Повздыхав, простились.
Семён Семёныч, продолжая ностальгически улыбаться, положил трубку и поднял взгляд на окно. И застыл ошарашенно: напротив окна прямо в воздухе висело огромное, в человеческий рост, светящееся яйцо. Семён Семёныч мелко задрожал, сквозь улыбку, превратившуюся в судорожный оскал, вырвался жалобный стон; однако в следующий момент хлопнул себя по лбу и облегченно рассмеялся:
– Ба, да ведь это Кондратьев! Ну-ну, арти-ист. Крепко вошёл в роль. Молодец, Петрович!
Яйцо несколько раз покачнулось, как на слабой речной волне, затем отпрыгнуло от окна и с огромной скоростью понеслось наискось вверх – в слой пространства между небом и землей, из которого появляются и куда исчезают межзвёздные корабли, НЛО, шаровые молнии, возбудители таинственных болезней, реликтовые гоминоиды, огнедышащие драконы, повелители мух, экстрасенсы, оборотни, ведьмы и так далее, и так далее, и так далее.
