— Поехали, парни! — крикнул он. — Когда я скажу «Тянем!», тогда тянем все вместе. Всем понятно?
Рыбаку всё это очень не нравилось.
— Будет лучше, если вы оставите эту работу для служащих отеля, — сказал он.
— Ерунда! — крикнул волосатый. — Тянем, ребята, тянем!
Все потянули. Гигантская черепаха качнулась на спине и почти перевернулась.
— Не наклоняйте её! — пронзительно закричал рыбак. — Вы перевернёте её, если будете так делать! И как только она станет на лапы, она сразу удерёт!
— Остудите его, леди, — сказал волосатый парень покровительственным тоном. — Как она может удрать, ведь мы же держим её за верёвку, разве нет?
— Старая черепаха утащит за собой целую толпу, если только дать ей эту возможность! — кричал рыбак. — Она утащит всех вас в океан, всех вас!
— Тянем! — скомандовал мохнатый, не обращая внимания на рыбака. — Тянем, ребята, тянем!
И теперь гигантская черепаха начала ползти по пляжу к отелю, к кухне, к месту, где уже ждали её большие острые ножи. Женщины и старики, толстые и просто менее атлетично сложенные мужчины шли по бокам, подбадривая участников криками.
— Тянем! — кричал ведущий с мохнатой грудью. — Напрягите свои спины, парни! Вам под силу и более тяжёлый груз!
Внезапно я услышал вопль. Его услыхал каждый. Этот вопль был такой высокий, такой пронзительный и резкий, что просто разорвал воздух.
— Не-е-е-ет! — взорвалось в ушах. — Нет! Нет! Нет! Нет!
Толпа замерла. Буксирующие черепаху мужчины остановились, зрители перестали кричать, и все присутствующие повернулись туда, откуда прилетел этот вопль. Я увидел трёх человек, мужчину, женщину и маленького мальчика, которые наполовину шли, наполовину бежали по пляжу из отеля. Они почти бежали, потому что мальчик тащил мужчину за собой. Мужчина держал мальчика за запястье, пытаясь удержать, однако мальчик продолжал его тащить. Он прыгал и крутился, пытаясь освободиться из отцовской руки. Это был его крик.
— Нет! — кричал он. — Не делайте этого! Отпустите её! Пожалуйста, отпустите её!
Женщина, его мать, пыталась поймать его за другую руку, чтоб помочь отцу удерживать его, однако мальчик так вырывался, что сделать это было невозможно.
— Отпустите её! — кричал мальчик. — Это ужасно, то, что вы делаете!
— Прекрати, Дэвид, — сказала мать, всё ещё пытаясь поймать его за руку. — Не будь ребёнком. Ты выглядишь просто глупо.
— Папа! — кричал мальчик. — Папа! Скажи им, чтобы они отпустили её!
— Я не могу этого сделать, Дэвид, — сказал отец. — Это выше моих возможностей.
Тащившие гигантскую черепаху оставались неподвижными, всё ещё держась за верёвку. Все стояли молча, с удивлением глядя на мальчика. Они были сбиты с толку и растеряны. У всех был слегка виноватый вид, как будто их застали на чём-то не очень хорошем.
— Пойдём, Дэвид, — сказал отец, потянув мальчика за руку. — Вернёмся в отель и оставим этих людей.
— Я не пойду! — пронзительно крикнул мальчик. — Я не хочу уходить! Я хочу, чтобы они отпустили её!
— Ну же, Дэвид, — сказала мать.
— Брось это, пацан, — сказал мальчику волосатый.
— Вы ужасный и жестокий! — закричал мальчик. — Вы все ужасные и жестокие!
Высоким и пронзительным голосом он бросал эти слова в толпу, и никто из этих сорока или пятидесяти взрослых людей, стоящих на пляже, даже тот, с волосатой грудью, не смели ответить ему.
— Почему вы не позволяете уйти ей назад, в море? — кричал мальчик. — Она же ничего вам не сделала! Отпустите её!
Его отец выглядел смущённым, однако ему не было стыдно за сына.
— Он просто помешан на животных, — сказал он, адресуя свои слова толпе. — Дома у него есть почти все виды животных, живущих под солнцем. Он говорит с ними.
— Он любит их, — добавила мать.
Несколько человек уже зашуршали ногами по песку. В толпе уже ощущалось лёгкое изменение настроения, появилось чувство некоторой встревоженности, даже стыда. Мальчик, ему было не более чем восемь или девять лет, уже перестал бороться с отцом. Тот всё ещё держал сына за руку, однако больше не сдерживал его.
— Отпустите её! — взывал мальчик. — Дайте ей уйти! Уберите верёвку и дайте ей уйти!
Он стоял, очень маленький и прямой, лицом к толпе, его глаза сверкали, как две звезды, а ветер развевал его волосы. Он был прекрасен.
