— Я думал, мы едем в Мейнард-Мэнор.
— Планы изменились.
— Не понимаю.
Автомобиль затормозил на перекрестке. На остановке, понурив голову, стояла женщина.
— В трех милях отсюда на Семнадцатом шоссе есть закусочная.
— Знаю.
— Ждите меня там. Я ненадолго.
Автомобиль отъехал от обочины. Гэвин постарался рассмотреть женщину на остановке. Он не был уверен — и уж точно не заявил бы этого под присягой, — но подумал, что женщина эта весьма похожа на Делию Мейнард.
Когда Хестер проснулась на следующее утро, ей потребовалась минута или две, чтобы понять, где она находится. Голова раскалывалась, в горле пересохло. В спальню проникал серебристый утренний свет. От него резало глаза. Издалека, откуда-то снизу, доносились голоса.
Она попробовала воскресить в памяти вчерашний вечер. Справилась довольно быстро. Итак, после пиццерии «У Тони» Хестер поехала в свой старый дом. Там никого не оказалось. Мэтью гулял с друзьями, а Лейла — что ж, Хестер предположила, что Лейла на свидании. Теперь понятно, почему Уайлд заявил, что не будет здесь ночевать. Оставшись одна — здесь, где когда-то жила ее семья, Айра, Джефф, Эрик, Дэвид, ее мальчики, как Хестер всегда их называла, ее красавцы и умницы, — она поняла: угомонить призраков можно лишь одним способом. А именно химическим. Хестер нашла в баре бутылку виски «Райтерз тирз» и плеснула немного в стакан со льдом. Для начала. Начало вышло славное: призраки смягчились, сели с ней рядом, взяли ее за руку, но уходить не собирались. Поэтому Хестер порылась в сумочке и нашла таблетки. Она редко их принимала, лишь в случае крайней необходимости, но если сегодняшний вечер не расписан в словарях как «крайняя необходимость», она уж не знала, что и думать про эти словари. Закидывая таблетки в рот, Хестер понимала: это не самый умный ее поступок, нельзя смешивать лекарства с выпивкой, она должна оставаться в ясном сознании — на тот случай, если понадобится семье или Уайлду.
В любой другой вечер она выплюнула бы эти таблетки. Но этот вечер, повторим, был особенный.
Хестер повернула голову, потянулась за телефоном. Интересно, как ей удалось добраться до спальни? Она ничего не помнила. Неужели Лейла, вернувшись домой, обнаружила, что ее бывшая свекровь отключилась на диване? Или ее нашел Мэтью? Нет, это вряд ли. Она смутно помнила, как, осознав свое состояние, успела разобрать постель, прежде чем на нее сошла неизбежная тьма. Но полной уверенности у нее не было.
Голоса на первом этаже не умолкали. На мгновение Хестер испугалась: вдруг Лейла забыла о своей гостье и теперь готовит завтрак ночевавшему здесь мужчине, кем бы он ни был? Она затаила дыхание и напрягла слух.
Два голоса, оба женские. Лейла — и кто?
Телефон почти разрядился: осталось четыре процента. На часах было 6:11 утра. Хестер увидела несколько уведомлений о пропущенных звонках от Орена. В голосовой почте было одно сообщение, его тоже оставил Орен. Хестер включила воспроизведение: «Привет, это я. Мне… мне жаль. Поверить не могу, что повел себя так бесчувственно. Сорвался по звонку, без всякой задней мысли. Разумеется, это не оправдание. Прости меня, хорошо? И — просто чтобы ты знала — авария мелкая, все отделались легким испугом. Это я так, на всякий случай. Не знаю, важно это или нет. Позвони мне, хорошо? Чтобы я знал, что ты в норме».
Но она не была в норме.
По голосу было слышно, что Орен волнуется. Хороший он человек, но ситуация… Как в фильме, когда колдунья накладывает на тебя проклятие. В ту ночь Орен был на месте гибели Дэвида. И в этот вечер его тоже вызвали на место происшествия, и Хестер просто не могла встрепенуться и сказать, что все нормально. Ни сейчас, ни в будущем. Это проклятие свело их шансы на счастье к нулю. Хотя они и так были призрачные.
Ей не хотелось расстраивать Орена. Он ни в чем не виноват. К тому же он уже немолод. Лишние волнения ни к чему. Хестер набрала эсэмэску:
Все хорошо. Дел выше крыши. Позже позвоню.
Но Хестер не позвонит. А если будет звонить Орен, она не ответит. Потом до него дойдет, что к чему. Всем так будет только лучше.
