— Если здесь нет камер, как вы узнали о встрече Краха и Наоми?
— Один из моих людей патрулировал территорию. Услышал, как смеются дети.
— И не вмешался?
— Он охранник, а не нянька.
С неба донесся знакомый шум. Уайлд посмотрел сквозь ветви вверх, на ярко-синее небо. Прерывистый гул вертолетных лопастей становился все громче. Уайлд не страдал посттравматическим расстройством — по крайней мере, ему не ставили такого диагноза, — но любой бывший военный вздрогнет, заслышав этот звук.
Когда Уайлд вышел из леса, вертолет уже завис над лужайкой и пошел на снижение. Уайлд украдкой взглянул на Гэвина Чеймберса, пытаясь понять, что здесь происходит. Но если полковник и был в курсе дела, лицо его оставалось непроницаемым. Даже с такого расстояния Уайлд ощущал ветер, поднятый лопастями двухмоторного «Белл-427» — пожалуй, самой популярной вертушки для коротких перелетов. Скажем, из Нью-Йорка в поместье Мейнардов. Пилот посадил машину, заглушил двигатель. Пассажир — кем бы он ни был — ждал, пока лопасти не остановятся окончательно. Наконец пилот выскочил из кабины и открыл дверцу.
Из вертолета вышла Хестер Краймштейн. Заметила Уайлда с Гэвином, улыбнулась и распростерла объятия:
— Разрешите войти, молодые люди? Или мне так и стоять на пороге?
Пять минут спустя все они устроились в библиотечной башенке Мейнардов. Хестер уселась напротив Дэша и Делии. Гэвин Чеймберс встал у них за спинами. Рядом с Хестер стояло бордовое кожаное кресло с боковинами для защиты от сквозняков, очевидно предназначенное Уайльду, но он тоже предпочел не садиться.
— Принести вам какие-нибудь напитки? — спросил Дэш Мейнард.
При слове «напитки» Хестер взглянула на Уайлда, изогнув бровь, словно хотела показать, что ей не нравится, когда подобные слова вставляют в непринужденный разговор.
— Нам и так хорошо, — сказала она.
— Очень признательны, что вы согласились встретиться с нами по первому зову, — продолжил Дэш.
— Вы прислали за мной вертолет. И предложили удвоить мой обычный гонорар, — сказала Хестер. — Перед таким предложением не устоит ни одна девушка. — Делия Мейнард пока что не произнесла ни слова. Лицо ее было бледным, щеки подрагивали, глаза смотрели в пустоту. Какое-то время в комнате было тихо. — Знаете что? — продолжила Хестер. — Я могу хоть весь день здесь сидеть. Вы же удвоили гонорар, а мои услуги и без того недешевы, хоть они того и стоят. Ну, вы поняли: знойная женщина купит себе очередные лабутены.
Дэш взглянул на Делию. Уайлд взглянул в расположенное за ними окно. Зрелище было восхитительное. Особняк стоял так высоко, что за деревьями видны были манхэттенские небоскребы.
— Шучу, — сказала Хестер.
— Простите?
— Да, вы предложили удвоить мой гонорар. Но я так не работаю. Возьму с вас ту же почасовую оплату, что и с любого другого клиента, — ни больше ни меньше. И я не люблю тратить время попусту, даже если мне за это платят. Я не настолько сильно нуждаюсь в деньгах. И без того уже богата. Не настолько богата, как вы, мистер Мейнард…
— Можете называть меня Дэш.
— Хорошо, Дэш, отлично. Поскольку все слегка замешкались, позвольте рассказать вам про базовые правила. Это поможет нам приступить к делу. Договорились?
— Да. — Дэш откашлялся. — Было бы неплохо.
— Во-первых, по телефону вы сказали, что вам нужны мои услуги.
— Да.
— Значит, теперь я ваш адвокат. Вот и славно, мои поздравления, мазаль тов[2]. — Она посмотрела Дэшу за спину, на Гэвина Чеймберса. — Попрошу очистить помещение. Это частный разговор между мной и моими клиентами.
— О нет, — сказал Дэш. — Я совсем не против, чтобы Гэвин…
— Зато я против, — перебила его Хестер. — Теперь я официально являюсь вашим адвокатом. Все, что вы мне скажете, подпадает под категорию адвокатской тайны. Короче говоря, никто не сможет принудить меня к разглашению той информации, что вы мне сообщите. Что касается мистера Чеймберса, он не обязан хранить адвокатскую тайну. Нравится вам это или нет, но суд может обязать его раскрыть содержание нашего разговора. Поэтому я хочу, чтобы он ушел. — Хестер повернулась направо. — И ты тоже, Уайлд. Гуляй.
