«Есть кто-нибудь?»
Из-за юрты вышел Яндан-гуай, предупредительно поклонился и встал в сторонке в смиренной позе.
«Нужна вода!» — отрывисто сказал конник.
«А может, вам лучше зайти в юрту попить чаю? Вон она, наша юрта».
И Яндан-гуай указал на самую крайнюю юрту. Она стояла за той, где мы недавно отдыхали.
«Чужих в хотоне нет?» — спросил беляк.
Яндан-гуай отрицательно покачал головой и не спеша пошел к «своей» юрте. Беляки двинулись вслед за ним. Яндан-гуай завел их в жилище ничего не подозревавшего соседа. Я видела, как вытянулись от удивления лица женщин — они доили рядом с юртой коров. Но все обошлось благополучно. Через некоторое время беляки вышли из юрты, а следом за ними появился и Яндан-гуай.
Один из конников, высокий и длинноносый, заглянул еще в одну юрту, а потом спросил Яндан-гуая:
«Ты что-нибудь знаешь о красных?»
«Ничего».
«Русских здесь нет?»
«Нет».
«Не врешь?»
«Правду говорю. Стану я на старости лет позорить себя ложью!»
Беляки внимательно разглядывали женщин и детей. Потом они зашли в загон, подошли ко мне. Носатый остановился рядом со мной и прищурился:
«Твоя какая юрта?»
«Вон та». Я показала на юрту, куда их водил Яндан-гуай.
«Ты видела красных, а? Какие они по-твоему, хорошие или плохие?» И он вытянул передо мной большой палец, а затем мизинец. Я показала мизинец, пусть радуется. Беляк криво усмехнулся и отошел.
Все, казалось, шло хорошо. Беляки не стали заходить в нашу юрту, сели на коней и отправились в путь. Но, отъехав на некоторое расстояние, один из них вдруг обернулся и, показав на юрту Яндан-гуая, что-то сказал. Носатый повернул коня и подскакал к юрте.
«Чье это седло? — заорал он. — Здесь красные! Хватай старика!»
Все внутри у меня оборвалось: ведь это я положила русское седло Нины у задней стены юрты и совсем про него забыла. Что я наделала! Своими руками отдала Нину врагам.
Подъехал второй всадник. Он соскочил с коня и набросился на Яндан-гуая: заломил ему руки за спину, связал и потащил к первому. Тот наставил на старика винтовку:
«Говори, где красные?»
Что тут началось в хотоне! Заревели дети, закричали женщины, заметались овцы; не выпуская подойника из рук, вся в слезах прибежала жена Яндана и упала на колени рядом со стариком.
И все это из-за меня. Спрячь я проклятое седло — ничего бы не произошло. Но недаром говорят: «Сам упал с коня — нечего плакать». Я и не плакала, только смотрела во все глаза.
Между тем носатый вплотную подъехал к связанному Яндану и принялся бить его тупым носком своего черного сапога по спине.
«Чье седло, отвечай!»
Его черные большие зрачки так и впились в лицо старика.
«Седло мое», — спокойно, без всякого страха ответил Яндан-гуай, глядя беляку прямо в глаза.
«Откуда достал?»
«У русского скупщика шерсти».
«Врешь, старый пес! Показывай, куда спрятал красного. И побыстрее — не то пулю в лоб!» И он ударил Яндан-гуая прикладом по голове. По лбу старика потекла кровь.
«Смилуйся, господин, пощади старика!» — зарыдала Янжима, цепляясь за сапоги белогвардейца.
Он с силой толкнул ее: бедная женщина упала навзничь, опрокинула подойник, молоко растеклось по земле.
Больше я не могла выдержать: вскочила, подбежала к Яндан-гуаю, заслонила его собой.
«Зачем убивать ни в чем не повинного старика? Убей лучше меня!» — закричала я и хотела добавить: «Это я — красная», но Яндан-гуай так посмотрел на меня, что я умолкла.
Стойкость и выдержка Яндан-гуая придавали мне мужество: я выпрямилась и гордо смотрела перед собой, прямо в дуло винтовки.
«Обыщи-ка эту юрту!» — скомандовал носатый, а сам направился в соседнюю.
Солдат, тот, что связал руки Яндан-гуаю, пошел прямо в его юрту. Янжима и я поспешили за ним. Солдат перевернул на кровати все дэлы, потом отодвинул сундук под бурханом и двинулся туда, где на подстилке стояла всевозможная утварь.
«Ну, — решила я, — все пропало». Но беляк первым делом открыл ящик, где хранилось съестное, вытащил оттуда кусок вареного мяса и принялся жевать.
Янжима быстро смекнула, что надо делать, и налила беляку большущую пиалу водки. Тот закусил, выпил и, довольный, вышел из юрты. У меня отлегло от сердца.
