Если осознают, что рассеяние приносит вред,
То не только будут относится к нему с неприязнью,
Но и будут стремиться освободиться от него.
Подобно этому усмиряют такие возмущения, как вожделение и страстное
желание.
1Умо Ньингпо 0( 1Мадхьямакахридая 0) сообщает:
Если одолевает рассеяние,
От него надо отказаться и рассматривать
Как пагубный знак отвлечения восприятия.
Рассеяние можно побороть избегая фокусировать ум на каком-либо объекте отвлечения, и отбрасывая мысль об отказе и применении. 1Пхарчин Дюпа ( 1Праджняпарамита-самучаягатха 0) настаивает:
Когда ум готов стать беспокойным,
Его следует усмирять успокоением.
В этом случае медитатор принимает то же положение тела, что и до этого, чуть опускает взгляд, и тогда расслабляет ум в в просторном открытом настроении. Так практикуя успокоение, он не должен заботиться о том, какую форму медитации ему соит или не стоит выбрать; не должен он возбуждаться, когда ум успокоен, и не должен волноваться, когда текут мысли. Медитатор должен привести ум в расслабленное и естественное состояние, не вмешиваясь и не изменения его мыслью о принятии или неприятии. С твердым решением никогда не отвлекаться, он должен продолжать поддерживать успокоение. Если резко возникают какие-либо мысли, медитатор должен позволять им течь свободно, ему не надо следовать за ними, что только отвлекает ум, и не следует также подавлять их. Он должен сохранять непрерывность и нерассеиваемое состояние оживляя внимательность. Даже если появляются неясные едва уловимые мысли, ему не надо ни радоваться ни расстраиваться, ни отказываться ни принимать их, но надо продолжать успокоение используя расслабленное состояние не теряя естественной внимательности. Когда ум остается в состоянии ясности и безмятежности, надо сделать перерыв и отдохнуть.
Теперь, когда практика возобновится, медитатор почувствует прогресс. До сего времени всякий раз, когда он применял усилие, намереваясь достичь успокоения, он чувствовал, что все сильные и едва заметные мысли, казалось, замирали будто под давлением. Ум становился мгновенно так безмятежен и тих, что медитатор был обязан контролировать его с однонаправленным вниманием. Это было не слишком легкое состояние. На данном этапе он обнаруживает, что когда ум расслаблен, он может быть успокоен естественно и легко, притом не теряя бодрости внимания. Когда возникает забывчивое или слабое мышление, и когда фокус внимательности хорошо установлен, он не будет рассеян, но успокоит ум в первый или последующий момент, так что успокоение сохранится. Если знают секрет освобождения от всякого появившегося желания, узнают и что, как расслабить ум и успокоить его. После чего достигнут дальнейшего умения в практике освобождения. Сараха упоминает такую практику:
Отпуская напряжение, связывающее ум,
Без сомнения добьются внутреннего освобождения.
И снова он говорит:
Ум, в рабстве, пытается разбежаться на десять сторон;
Если его отпустить, он угомонится твердо и неизменно.
Снова возвращая обратно этот [ум], будешь подобен [беспокойному]
верблюду - так я понимаю.
Майтрипа комментирует:
Когда какая-либо различающая мысль возникает в уме йогина,
Ему стоит оставаться расслабленным, как вата.
Некоторые критики неправильно истолковывают высказывание данного медитационного ордена, что "лучшая медитация заключается в лучшем расслаблении", оно применяется к медитации на этой стадии. Они утверждают, что тупость, нависающая вследствие распущенности внимания и бдительности, становится ошибкой для медитативного успокоения [медитаторов данного ордена]. Такие замечания показывают, что они (критики) всего лишь желают покомментировать, несмотря на очевидность своего незнания. Вышеприведенное высказывание было цитатой из учений Сарахи. Оно подкрепляется Тилопой, когда он заявляет:
Расслабь ум в неизменяемом первичном состоянии.
Ибо если ум освобожден от внутреннего рабства,
Свобода без сомнения победит.
Сараха советует снова:
Надо освободиться от любой формы привязанности.
Такая концептуальная терминология была придумана, как средство сломать привязанность ума к внутренним ощущениям и переживаниям в ходе главной медитации. Великий святой Чжанг так же поясняет этот момент:
