Бран напряженно втянул воздух. Его тело стало жестким, и я чувствовала, как уходит жизнь.
Нет!
Я ухватилась за последнее трепыхание жизни. Со всей своей магией, со всей своей силой, со всем этим я держалась за крохотный кусочек Брана и не позволяла ему уйти.
Магия бурлила вокруг меня. Я подпитывалась этой силой, направляя ее глубже в его тело, удерживая жизнь. Она потекла сквозь меня, затопив болью, и таяла в умирающей плоти.
Я не позволю ему уйти. Бран будет жить. Я не потеряю его.
— Глупая девчонка! — мое сознание заполнил женский голос. — Ты не можешь биться со смертью.
Посмотри на меня.
Искорка жизни ускользнула глубже. Больше магии. Еще больше… Завывал ветер, или, может, это моя кровь била в ушах. Я больше ничего не чувствовала, кроме боли и Брана.
Я тянула сильнее. Искорка замерла. Его веки дрогнули. Рот открылся. Глаза смотрели на меня. Я не слышала, что именно Бран говорил. Его сердце остановилось, и я была полностью занята тем, чтобы удержать его.
Бран посмотрел на меня затуманенным взором. До моих ушей долетел шепот, каждое слово звучало слабо, но отчетливо:
— Отпусти меня.
— Так обращают в нежить, — произнес голос.
И я глубоко в себе ощутила, что она права.
Я не стану тем, кем поклялась никогда не быть. Я не стану человеком, которым был мой биологический отец.
— Отпусти меня, голубка, — прошептал Бран.
Я отсекла поток магии. Нить боли внутри лопнула, как порвавшаяся струна, и хлестнула по мне кнутом. Я почувствовала, как искорка жизни Брана растворилась. Магия билась во мне, словно живой зверь, пойманный в ловушку и рвущий меня на части, пытаясь вырваться.
Бран лежал у меня на руках, мертвый.
Из глаз хлынули слезы и устремились по щекам, капая на землю, унося с собой магию. Почва пропиталась моими слезами, и что-то зашевелилось в ней, что-то полное жизни и магии, но это было не важно. Бран умер.
Позади ко мне подползла фоморианка с клинком, готовая вонзить его мне в спину.
Я, двигаясь плавно, встала, повернулась и нанесла удар. Конец лезвия Убийцы проткнул грудь противницы, разрезал ее зеленую кожу и мягко прошел через тугие волокна мышц и мембран, царапая хрящ ее грудной клетки, утопая глубже под нажимом руки, пока я не достала до сердца. Твердая мышца органа на какую-то долю секунды сопротивлялась проникновению, словно сжатый кулак, а затем клинок пронзил его оболочку и затопил кровью изнутри. Я дернула меч вверх и в сторону, разрывая сердце фоморианки на куски.
Кровь залила мою кожу. Я вдохнула ее запах. Почувствовала липкую теплоту на руках. Кобальтовые глаза противницы расширились, в них отчетливо читался страх. В этот раз перерождения не будет: я убила её. Она была мертва, и осознание этого вселило в нее ужасный, болезненный страх.
Этот момент длился вечность. Я знала, что запомню его навсегда.
Я запомню его навсегда, потому что в ту секунду я осознала, что не важно, скольких я уже убила, и не важно, скольких я еще убью, прежде чем закончится этот день: ни один из них не вернет Брана. Не вернет даже на секунду.
Я выдернула меч. Горечь овладела мной и направила в бой. Я свирепствовала, продвигаясь по полю, убивая всех на своем пути. Демоны бежали, завидев меня, а я догоняла и убивала их до того, как они успевали забрать жизнь ещё чьего-то друга.
НАСТУПИЛА НОЧЬ. ФОМОРИАНЕ БЫЛИ МЕРТВЫ. Их трупы валялись на земле вперемешку с телами павших людей. Перед лицом смерти, будь то ведьма, или оборотень, или обычный человек, все выглядели одинаково. Так много тел. Так много мертвых. Еще утром они говорили, дышали, целовали на прощанье тех, кого любили. И теперь они мертвы. Ушли навсегда. Как и Бран.
Я сидела у его тела. Глаза цвета полуночи закрылись навсегда. Я устала. Тело болело даже в тех местах, о наличии которых я и не подозревала.
Кто-то развел погребальный костер. В надвигающейся темноте он светился оранжевым цветом. Густой вязкий дым испачкал ночь.
Я взяла Брана за руку и потянула его обратно к человечности, обратно к доброй воле и свободному выбору. И именно это убило его, нет, именно я. Пламя потухло в его глазах. Бран больше не подмигнет, не назовет меня «голубкой». Я не любила его, я едва знала его, но Боже, как мне было больно. Почему случилось так, что я убиваю всех, к кому прикасаюсь? Почему они все умерли? Я могла победить почти всё, но каждый раз проигрывала смерти. Какая польза от всей этой магии, если ты не можешь сдержать смерть? Что хорошего, если не знаешь, когда остановиться, если всё, что ты можешь, — убивать и наказывать?
