– Что ж, вы добыли весомую улику, если только бумага подлинная. Несомненно, ваши показания чрезвычайно ценны, и я полагаю, что вам следовало так же чистосердечно сообщить инквизитору.
– Увы, благородный сеньор, я не могу. Не стану скрывать: меня разыскивают по всем областям по обвинению в убийствах и государственной измене. А все, что могла, я уже написала следователю. Если это показалось ему недостаточно… Разумеется, недостаточно, – горько усмехнулась она. – Я не хочу в тюрьму, не хочу отвечать за то, чего не совершала, и прошу вас помочь. Я готова пройти тест на магические способности, любые проверки… Знаю, вы человек влиятельный и разумный, вы не станете списывать вину на первого попавшегося человека. Вам поверят, а мне нет.
Эллина вздохнула и с надеждой посмотрела ему в глаза. Думает. Раз думает, то не все потеряно. Но она играла ва-банк. Впрочем, были ли другие варианты? Ей нужен покровитель, одной ей не справиться ни с запущенным колесом правосудия, ни с Гланером и его демоном.
– Госпожа Тэр, верно?
Гоэта вздрогнула. Она не называла себя, но он знал ее имя. Значит, ее разыскивали и здесь…
– Успокойтесь, госпожа Тэр. Начнем с того, что я не намерен никого голословно обвинять, тем более напуганную молодую женщину, в которой нет ни капли темного дара. Но мне кажется разумным, если вы отдадите это письмо в руки соэра Брагоньера. Он вовсе не зверь, он не станет мучить невиновную.
– Но я для него виновна! – вскочив, выкрикнула Эллина. – С самого первого дня, с самого первого допроса. Он мне не верит, он готов поверить даже господину Ашерину, но не мне! Господин Брагоньер как охотничий пес: почуяв добычу, он не успокоится, пока не затравит ее. Да и я слишком удобная жертва: без роду, без племени, одинокая и никому не нужная. Меня легко отправить на костер, сгноить в застенках. А признание… Даже невиновные признаются в преступлениях под пытками.
– Я знаю господина Брагоньера, он вовсе не таков, каким рисует ваше воображение. В вас просто говорят страх и общее нервное напряжение последних недель, не более. Повторяю, разумнее будет, если вы сами сдадитесь властям. Вреда вам не причинят, а жизнь спасут. И не только вашу. Каждая минута промедления может оказаться фатальной для Тордехеша. На кону судьба целого королевства, и все мы должны приложить максимум усилий для его спасения.
– Значит, вы мне не поможете? – Гоэта убрала письмо и направилась к двери. – Что ж, в таком случае не смею вас задерживать. Надеюсь, я не оторвала вас от важных дел.
– Напротив, я окажу вам всю возможную помощь. В частности, немедленно сообщу соэру, что вы нашлись. Поговорите с ним, госпожа Тэр! Если хотите, я буду присутствовать во время беседы. Инквизитор не безумный палач, вам нечего бояться. Даже если вы окажетесь невольной соучастницей этих прискорбных событий, он будет милосерден и справедлив.
Досадуя на свою глупость, на свои иллюзии и напрасные надежды, Эллина вежливо попрощалась. Что ж, видимо, придется бежать в другую страну, как-то пересылать письмо в столицу. Только вот как и кому? Через Анабель нельзя – и так у нее наверняка неприятности из-за подруги.
– Госпожа Тэр, вы поступаете безрассудно, – ректор мановением руки затворил перед ней дверь. – Не уезжайте так поспешно. Вы обессилены…
– Лучше быть больной и на свободе, чем здоровой и за решеткой, – возразила гоэта. – Благодарю за то, что выслушали.
Маг осуждающе посмотрел на нее, покачал головой и вернулся за стол.
Эллина с облегчением вздохнула: он не собирался насильно удерживать ее. Хоть в этом она не ошиблась.
Беспрепятственно покинув сначала кабинет, а затем приемную, гоэта направилась к лестнице. И тут же бегом бросилась назад, ища и не находя места, чтобы скрыться.
– Рад видеть вас живой, госпожа Тэр. Признаться, вы доставили мне немало хлопот, – господин Брагоньер спокойно наблюдал за бесплодными попытками Эллины сбежать. – А теперь возьмите себя в руки и не устраивайте истерик. Вы едете со мной.
По взмаху руки из-за его спины вышли двое солдат, взяли вырывающуюся испуганную гоэту под руки и повели к лестнице.
