И Малису она обязана жизнью. Если гоэта еще дышит, не чувствует боли, способна ходить, то это сугубо его заслуга.
Но страх повторения кошмара не давал даже подумать о близости с кем бы то ни было. Хотя Малису, пожалуй, она доверяла больше других мужчин. С ним были связаны исключительно приятные воспоминания.
Вечером, увидев лицо некроманта, Эллина решилась. Нужно предотвратить убийства и вызов демонов. Раз других женщин поблизости нет, то придется ей. Если это будет быстро, если это будет Малис, если он будет ласков, как раньше, не станет торопиться и удовлетворится одним разом, она переживет. Раз уж иначе нельзя. Просто ляжет, закроет глаза и потерпит.
– Лина, ты уверена? – некромант, прищурившись, смотрел на гоэту, сидевшую на его кровати. – Я ведь не откажусь, а ты-то сможешь? Что ты сейчас по отношению к мужчинам испытываешь?
– Честно, Малис? Страх. Но ты ведь…
– Я принесу тебе вина, с вином ты успокоишься. Не бойся, я не поступлю, как те уроды.
Даже выпив вина, Эллина с трепетом, ощущая панический ужас, легла на постель и закрыла глаза. Она уже жалела о своем решении, хотела вскочить, убежать и где-то спрятаться, но было поздно.
Гоэта съежилась, вздрагивая от каждого прикосновения, хотя Малис был ласков и аккуратен – поразительно для некроманта, которого переполняет темная энергия. Но он всегда был таким, своеобразным эталоном мужчины в постели, с которым она сравнивала своих любовников.
Боли не было, удовольствия тоже, но и не так жутко, как рисовало воображение гоэты. И все благодаря Малису. После всего она даже смогла уснуть рядом с ним.
Эллина переоделась в принесенную Малисом одежду. Особенно она была благодарна за белье – старое опротивело, будучи навсегда связано с Доновером и Гланером.
Ее мужественными стараниями некромант вновь пребывал в хорошем настроении, восстановив баланс энергии. Он достал ей в деревне лошадь и вкратце объяснил, как добраться до нужной развилки. Через лес Малис обещал ее проводить, а вот дальше Эллине предстояло ехать одной.
По словам Малиса, до нужного тракта было не так далеко, главное, не сбиться с охотничьей тропы.
– Золотце, тебе внешность изменить не нужно?
– Твоими методами? Спасибо, не надо, я как-нибудь сама. Ведь для всех я мертва?
– Для твоих друзей – да. Видела бы ты лицо того мага, когда я подробно описал твои последние минуты. Смаковал подробности, интересовался, плакала ли ты. Я выставил тебя в выгодном свете. Думаю, не приврал: убивай я тебя по-настоящему, ты бы тряслась от страха, просила пощадить, но не унижалась. Кстати, подмены они не заметили. Эх, жалко, Лина, тебя отпускать! С тобой ведь легко, ничего объяснять не надо, уламывать. Надеюсь, никакие извращенцы тебе на пути не встретятся. Когда набегаешься, дела свои уладишь, приезжай. Полагаю, к тому времени ты свои страхи поборешь.
Эллина промолчала, не стала разубеждать. Гланер Ашерин сделал все, чтобы она вычеркнула из своей жизни близкие отношения.
Гоэта выехала рано утром: некромант счел его подходящим временем для начала пути. Как и обещал, он проводил ее, отгоняя лесных обитателей, среди которых попадались и опасные особи. Но Малис не обращал внимания ни на волков, ни на мьяг. Если те вели себя агрессивно, хладнокровно убивал.
За поясом у Эллины тоже снова было оружие, о происхождении которого та предпочитала тактично не спрашивать. Нож и солдатский тесак. Хозяин последнего наверняка уже сгнил в земле или пошел на корм демонам.
Тесак был тяжел для женской руки, но Малис был прав: во враждебный мир не стоило выходить безоружной.
– Ты, Лина, как маг ничего не стоишь, а так хотя бы за жизнь поборешься.
Они распрощались на опушке.
Малис попросил ее наклонить голову и коснулся затылка своим раухтопазом. На мгновение стало холодно и очень страшно. Гоэта дернулась, но некромант удержал ее:
– Дура, я просто негативную энергию забрал. Хотел бы убить – сто раз бы сделал. Все, дряни внутри нет. Никаких магических подарков делать не буду и так обласкал.
Малис убрал руку, и Эллина выпрямилась. Она снова принялась его благодарить за проявленное участие, обещать, что никому не расскажет о его доме, о том, что вообще встретила. Некромант в ответ рассмеялся:
