Наконец веревка занялась.
Было больно, но Эллина молча терпела, пока не почувствовала, что может разорвать свои попорченные огнем путы. Мгновенно избавившись от веревки, не заботясь, что она упала на пол, гоэта подула на покрасневшие, готовые покрыться волдырями запястья и поспешила к кадке с водой. Она не помогла, боль не проходила, и Эллина опрометью кинулась за той мазью, которой Гланер мазал ее ушибы.
Больше гоэта ничего из дома не взяла – не было времени, даже пострадавшие руки решила намазать, когда окажется подальше отсюда.
Когда она, кривясь от боли, пыталась снять засов, обострившийся слух уловил какой-то шум.
Сердце ушло в пятки, дыхание перехватило.
Неужели все напрасно?
«Он так и так меня убьет, так что нужно попытаться», – пронеслось в голове Эллины.
Усилием воли глуша накатившую на разум волну паники, она метнулась в комнату, попутно уловив запах дыма, превозмогая боль, подняла табурет и разбила окно.
Свежий морозный воздух ворвался в помещение, напомнив о том, что на ней только белье и нижняя рубашка, но гоэте сейчас было не до этого. Поранившись, она залезла на подоконник и спрыгнула вниз, в сугроб.
Чулки на ногах мгновенно намокли – но, боги, какая это мелочь по сравнению с гневным окриком Гланера, видимо, только-только переступившего порог охотничьего домика.
Окно выходило на противоположную сторону, поэтому он не мог ее видеть. Целых пара минут преимущества в гонке со смертью.
Эллина бежала, подобрав мешавший подол, бежала так быстро, как могла, стремясь затеряться в лесу. Боль лишь подстегивала ее, как и страх, плескавшийся внутри ее тела.
Безумная авантюра, он все равно поймает, но есть маленький, совсем малюсенький шанс, что она выберется, встретит людей, пусть даже нечисть. Гоэта дожила до того, что сейчас обрадовалась бы даже мьяге.
Дагор, пусть они ищут ее, пусть люди Брагоньера не бросают ее на произвол судьбы! Она что угодно сделает, какой угодно обет даст, чтобы ты, великий и всемогущий, спас ее.
Эллина надеялась, что нечаянный пожар задержит Гланера. Она знала, что заведомо в невыигрышном положении – местности не знает, без обуви и верхней одежды зимой в лесу, защититься от зверей ей нечем. Да, бежать на первый взгляд неразумно, но и оставаться нельзя. Была бы еще одна ночь, она бы попыталась убить Гланера. Сыграла бы покорную девочку, немного приласкала, усыпила бдительность и задушила бы тем ремнем, которым он ее связывал, – хорошо, что во время любовных игр руки оставались свободны. Но ночи не было, шли последние часы до раскрытия обмана. А там никакое женское обаяние не спасет, Гланер сам ее удавит.
Да и что можно ему сказать, когда в кровь расцарапала ему лицо, руки, всем своим видом и словами показывая, что он противен ей как человек. После этого, после раскрывшейся лжи заверения, что она испытывает к нему любые трепетные чувства, однозначно будут восприняты как фальшь.
Не простит, не простит Гланер, что она водила его вокруг пальца. Поэтому только бежать. Жаль, что освободиться так поздно получилось, ни часа форы, легко выследить.
Наплевав на холод, Эллина на ходу завязала, намокшие, обвивавшиеся вокруг ног юбки на поясе, чтобы не сковывали движения. Постаралась выровнять дыхание, выработать определенный ритм – так разумнее расходуются силы. Хорошо, что бегать не впервой, а то бы выдохлась через пару минут.
Бросила взгляд на мох на дереве – он помог сориентироваться в пространстве – и резко вильнула в сторону, заприметив просеку. С одной стороны, в лесу ее сложнее поймать, но, с другой, и бежать сложнее. Гланер умеет оборачиваться, а зверь среди деревьев имеет преимущество, а на просеке могут быть люди.
Жаль, что сейчас не лето, а то бы она бежала по руслу ручья, путая следы.
Да, немного по просеке, потом снова в лес, нарисовать вокруг себя защитные руны и попробовать отыскать что-то, похожее на оружие, – не голыми же руками сражаться с Гланером!
Остановившись под прикрытием группы деревьев, гоэта продышалась, огляделась и, пригнувшись, юркнула в валежник. Перекатившись по земле, скользнула в неглубокий лог, тщательно наследила возле развороченной берлоги и, вспомнив о годах ученичества, подпрыгнула, ухватившись за ветку. Сжав зубы, в кровь содрав обожженные руки, подтянулась, проползла к стволу и залезла выше.
