Музыка смолкла, и соэр отвел Эллину на прежнее место.
– Берите бокал, госпожа Тэр, и идите в буфет. Там вас встретят. Заметите или почувствуете что-то неладное – немедленно сообщите кому-то из магов. Развлечения на сегодня закончены, началась работа. И в ваших же интересах проявить предельную бдительность. Я буду время от времени проверять, как вы там.
Улыбка исчезла с лица гоэты. Она кивнула, покорно взяла свое шампанское и отправилась в указанном направлении. Краем глаза Эллина видела, что Брагоньер направился к какому-то мужчине, стоявшему у стены ближе к выходу.
Байда притаилась за колоннами и пристально наблюдала за танцующими.
Как она и предполагала, тени помогли ей проскользнуть внутрь вслед за очередной парой гостей, и теперь оставалось только ждать.
Байда подготовилась: сила внутри нее достигла предельной концентрации, эмоции бурлили, готовые в нужный момент превратиться в сметающий все на своем пути ураган. Она знала, что времени будет немного, всего одна попытка, и Байда собиралась не успустить свой шанс.
Почти все свои деньги она потратила на наряд. Не поддалась соблазну купить алое или черное, остановив выбор на неброском. Ей нужно быть незаметной, не выделяться из толпы. Очередной блондинкой, дочерью какого-нибудь почетного горожанина, впервые приглашенной на такое мероприятие. Отчасти это было правдой: никогда прежде Байде не приходилось бывать на балах. Но она не боялась: цель затмевала все другие чувства, не позволяла терять концентрацию, проявлять привычные девушке ее возраста слабости и комплексы.
Байда рассеянно улыбалась, отвечала неопределенным движением плеч на попытки пригласить ее на танец, завести разговор. Она была слишком занята, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
Духи подтвердили, что Гланер Ашерин бродит неподалеку.
Байда гадала, осмелится ли он попробовать проникнуть на бал или просто натравит на кого-то свою тварь. Ей, собственно, было все равно, главное – не упустить момент, оказаться рядом с ним, привлечь внимание.
Незаметно проверив, на месте ли отравленный кинжал, нервно глянула на артефакт, подвешенный на золотую цепочку на манер украшения, – еще не зарядился, энергии хватит только на короткое время.
– Айг, ты здесь? – одними губами спросила Байда, отступая в тень.
– Здесь, моя милая, – прошелестел голос в ее голове. – Тут опасно: на балу маги. Лучше уходи, мы слабее их. А инквизитору все равно, кого жечь. Им нужны темные, чтобы уничтожать их, без них жизнь теряет смысл. Не жди жалости.
– И не собираюсь! Для меня нет жалости, есть только месть. Что ж, если нужно, я умру, но Доновер будет отмщен.
Она остановила слугу с подносом с напитками, выхватила бокал, залпом осушила его, медленно облизала губы и поставила фужер на место. Теперь Байда улыбалась: она вышла на охоту.
Плавно покачивая бедрами, Байда скользила к выходу, по периметру обходя бальный зал. Ей казалось, что она уже кожей ощущала присутствие Гланера Ашерина.
Позвоночник вытянулся в струну, дыхание участилось, а снаружи – волны обаяния и спокойствия. Теперь Байда позволяла за собой ухаживать – когда он войдет, то не должен понять, что его ждут. Пусть его взгляд скользнет по ней мимоходом, как по одной из многих.
Какой-то юноша пригласил ее на танец – Байда не отказала. Танцевать она умела: пластика – удел темных, они обладают ею от рождения.
А это даже забавно – танцевать среди тех, кто тебя ненавидит, быть соблазнительнее и прекраснее их дочерей, жен, сестер… Байда знала, что сегодня красива, – недаром она провела целый час перед потрескавшимся потемневшим зеркалом.
Внезапно она побледнела: взгляд выцепил в толпе Брагоньера. Ничего, он ей не помешает.
Распрощавшись с кавалером, Байда осушила второй бокал шампанского и начала медленно пробираться к внутреннему двору. Вчера целый вечер она изучала начерченный айгом план ратуши и теперь без труда ориентировалась в залах, комнатах и переходах.
Гланер там. Появился только что.
Что он будет делать с этими людьми, неважно: они ничего для нее не значат, но позволить ему уйти нельзя.
«Использовал артефакт брата, подонок! Иначе как еще он мог здесь оказаться незамеченным», – от ненависти у Байды сводило зубы, пришлось остановиться и отдышаться, чтобы вернуть на лицо улыбку.
