В новом, получившем прозвище «Черная скала», здании CBS на
углу нью-йоркской Шестой авеню и Пятьдесят второй стрит, Клайв Дэвис так и
продолжал зажимать классическую музыку, пока в мае 1973 его не вывели из этого
здания вооруженные охранники, – Дэвис был обвинен в присвоении 53700
принадлежавших компании долларов, которые он потратил на убранство своей
квартиры на авеню Сентрал-Парк-Вест, и еще двадцати тысяч, уплаченных им за
бармицву сына. Дэвис твердил, что ничего дурного не сделал. Убранство квартиры
было необходимо, чтобы производить впечатление на музыкантов. Обвинения в
мошенничестве и выписывании фальшивых счетов (каковые он отрицал) были с него
сняты. Он признал себя виновным в уклонении от уплаты налогов и уже год спустя
воспрянул духом в компании «Arista Records», заняв в хит-параде первую строку с
записью Барри Мэнилоу. В 2001 году имя Дэвиса было внесено в «Зал славы
рок-н-ролла», как имя одного из героев музыкального бизнеса. Дэвис докатился
даже до похвальбы насчет того, что компакт-диски названы именно так в его честь
– инициалы-то у них одинаковые: CD.
После этого скандала Либерсону пришлось вернуться назад, однако
он был уже не тем человеком, что прежде. «По пути к пенсии со мной приключилась
довольно странная вещь» – сказал он на собрании торговых представителей
компании и ответом ему стал несколько натужный смех. На Бродвее шел мюзикл
«Волосы», в котором на сцену выскакивали совершенно голые актеры, Бернстайна
сменил в Нью-Йорке Пьер Булез, французский аскет, ненавидевший Моцарта.
Набраться энтузиазма, необходимого для создания записей, было трудновато.
«Годдарду нравилось вести собрания торговых представителей, – говорит Дон
Ханштейн, – брать после торжественного обеда микрофон и с суховатым юмором
представлять концертные номера. Манера одеваться изменилась, – каждый облачался
кто во что горазд, – однако он неизменно появлялся там в строгом вечернем
костюме и при галстуке-бабочке. “Полагаю, вам всем хочется узнать, почему я так
одет, – начинал он. – Потому что мои джинсы не вернулись из прачечной
вовремя”»[33].
Он продержался два года, а затем передал дела закадычному
другу Дэвиса Уолтеру Йетникоффу и ушел на покой, перебравшись в Санта-Фе, где в
мае 1977-го умер от скоротечного рака. «Я здорово разозлился, когда он взял да
и помер, – говорил Йетникофф. –Он сохранил безупречную репутацию, а ведь делал,
что хотел. Он победил систему. А после помер, сукин он сын! Вы, может, думаете,
что я шучу, но я действительно разозлился»[34]. Теперь и глухонемой уяснил бы,
что тон разговоров в «лейбле Тиффани[ИСБ2] » сильно переменился
Йетникофф, бруклинский юрист и обладатель самолюбия размером
со штат Нью-Йорк, уволил Пола Саймона, позволил хищному Дэвиду Геффену переманить
к себе Боба Дилана и подписал контракт с Майклом Джексоном, юным-певцом из
семейной рок-группы, которому предстояло стать самой прибыльной рок-звездой всех
времен и народов, несмотря на его странноватое пристрастие к обществу маленьких
мальчиков. Йетникофф ничего предосудительного в поведении Джексона не усматривал.
«Я выхожу из комы часов в 7 или 8 утра, – признавался он, – а к 9 уже
приканчиваю полбутылки водки. Потом звоню кому-нибудь на CBS, скажем, директору
торговой сети или начальнику бухгалтерии, и устраиваю им разнос. После этого
выволакиваю себя из кровати и примерно к полудню добираюсь до офиса. И наш
буфетчик тут же притаскивает мне коктейль “отвертка”»[35].
Под этим обличием сексуально сверхактивного сквернослова и
выпивохи крылся ум тонкий и плодовитый. В 1967-м, еще работая в юридическом
отделе компании, Йетникофф заключил договор о партнерстве, по которому CBS
предоставляла «Sony» лицензию на продажу своей продукции в Японии. Основатели
«Sony» были поклонниками классической музыки. Караян, посещая Японию,
останавливался в доме Акио Морита и голышом плавал в его бассейне. В этом доме
гостили также Леонард Бернстайн и Лорин Маазель. Второй после Морита человек в
компании, Норио Ога, когда-то учился в Берлине на классического баритона и
отказался от быстро набиравшей ход оперной карьеры в обмен на перспективу
получить в будущем бразды правления «Sony». Эти двое были пропитаны западной
культурой, но тем, чего они действительно жаждали, была культура молодежная. Рок-звезды
CBS обеспечили рост авторитета «Sony» во всей Азии. Йетникофф, понимавший
важность этой сделки, лично доставил контракт – под проливным дождем – в дом
Морита. Болевший гриппом председатель правления «Sony» лежал в постели.
Йетникофф, с которого лило в три ручья, ждал в вестибюле его дома, когда будут
прочитаны, переварены и подписаны все пятьдесят страниц контракта.
