Глаза Ники на этот раз расширились.
- Нет! – быстро возразила девушка. – Пару часов и не более. Иначе мама соберется к нам в гости. Позже я найду более удачный момент и сообщу ей о нас. Сейчас ей и без того нездоровится. Надеюсь, ты хоть раз за это время проявишь человечность, хотя бы в память…
- Да без проблем, кис, - перебил ее Степан, - а подходящее время, вот увидишь, не понадобится.
- Я свяжусь с тобой… - Вероника больше не могла слышать его невозмутимый тон.
***
Егор рассказывал прелестной лесной фее о безобразной ситуации своей жизни и сам внутри содрогался от острых воспоминаний. В последние месяцы он в прямом и переносном смысле скрылся со своей Аськой от всего мира за кованой решеткой. И ни с кем не обсуждал причины этого поступка.
Зверев никогда бы не подумал, что с ним случится такой мерзкий инцидент. Его ребенок, как в плохом реалити-шоу, окажется бит посторонним мужчиной. Что стоило ему тогда просто не пришибить долговязого Толика, знает только бог.
Зверь с детства занимался боксом. Об этом виде спорта когда-то мечтал его дед, но послевоенные годы не располагали к исполнению желаний. Мальчишкой он помогал выживать матери и трем братьям, позже работал на благо страны и семьи. Но всех своих детей и внуков настоятельно приводил к перчаткам и груше.
Егор, однако ж, был своенравен в того самого деда и быстро переключился на тренерство. Ему очень полюбилась, да и подошла роль наставника. Уже в юности он перелопатил много теорий по подготовке бойцов, позже начал выстраивать свои.
Но жизнь все больше набирала обороты. Боксеры предпочитали уезжать за рубеж, а оставшиеся не были интересны Зверю, ни как рабочий материал, ни как личности. Да и Маруська уже округлилась ожиданием дочки. И незаметно Зверев стал степенным семьянином и удачливым в бизнесе.
Новый муж Марии оказался первым и единственным исключением для драки вне ринга. Егор тогда искусал все губы в кровь, чтобы сдерживать удар и не попасть под серьезную статью. Ведь ему нужно было забрать свою малышку. Тогда же он точно решил - с драками и боями в любых их вариантах завяжет навсегда. Слишком больными стали воспоминания от своих мелькающих кулаков.
Но не только бокс оказался перечеркнут. Внезапно изменилась вся жизнь.
Мужчина никому не говорил о том, что было с дочкой. Не хотел сплетен, притворных сожалений. Не хотел, чтоб кто-нибудь заговорил с Аськой о ее отчиме и матери. Да и сам не мог заново проживать те минуты. В итоге знакомые и некоторые якобы друзья сделали свои выводы.
Усугубилось все тем, что он никому из общих с Марусей приятелей не сказал нового адреса. Многие сочли его гордецом или помешавшимся на мести обманутым мужем. Егор остался совсем один.
Вернее, с хрупкой частичкой себя рядом.
Добрые товарищи были, но их занимали собственные семьи и дела. Мать хранила его тайну и по факту помогала, но морально не поддержала его решения. Она недолюбливала Марусю и дочку от нее считала для сына обузой. А уж когда у Аськи начались проблемы с поведением, даже не старалась молчать.
Егор одергивал, но отказаться от присутствия матери не мог, с чужими Ася совсем не общалась. А специальные няни для нездоровых детей требовали бумаг с диагнозом, объясняя условие большой ответственностью и необходимостью точно знать, чего ожидать от малышки.
Круг замкнулся, пока в него не вошла Вероника.
Рядом с ней он дал волю своему телу, своей душе. Его замкнутая дочка потянулась к молодой женщине и чувствует себя рядом с ней счастливой. Ника появилась и залила их потускневшую жизнь нежным светом. И оттого столь сильным ударом стало услышать именно от нее несправедливые слухи о нем.
После ее фразы о бывшей жене Егор ощутил себя раненым зверем, оказавшимся в глухой ловушке. Он ехал к ней, а сам внутренне метался, обдираясь о шипы. Мужчина даже подумывал молча забрать из студии дочь, снова уйти в свое подполье.
Но в один момент понял, что сделать этого уже не сможет.
Он ощущал себя беспомощным и беззащитным, когда делился с ней историей своей семьи. И хоть не смог так сразу стать прежним с ней после ее извинений, от ее понимания он впервые за долгие дни почувствовал себя живым. Ему стало легче, от того, что рядом с ним и Аськой теперь была она.
