«Я охотно приняла бы в подарок портрет королевы Франции; но, поскольку Вы ошиблись и послали мне портрет какой-то комедиантки, я возвращаю его Вам с тем же курьером».
Такой ответ заставил королеву задуматься. Она отказалась от перьев, но лишь для того, чтобы взамен этого пристраститься к тем знаменитым прическам, которые изображали клумбы, леса, горы, английские сады и которые парикмахер мог воздвигнуть лишь с помощью лестницы в буквальном смысле слова.
Это стало новой досадой для Людовика XVI, который принял решение подарить королеве бриллианты, принадлежавшие ему в бытность его наследником престола, и сказал ей, что он желает, чтобы она довольствовалась этим украшением, ибо оно уже куплено и за него, по крайней мере, ничего не надо больше платить.
Кстати говоря, в Версале хранятся три портрета Марии Антуанетты, которые любопытно изучать не только с точки зрения искусства, но и сквозь призму физиологии.
Первый относится к тому времени, к которому мы теперь подошли, то есть к моменту ее восшествия на престол. Королева облачена в белое атласное платье; у нее нежное, очаровательное лицо с легким налетом кокетства.
Это время, когда ее любят.
Второй написан чуть позднее истории с ожерельем. Королева облачена в платье из красного бархата, отделанное мехом; она окружена своими детьми, и старшая дочь прислоняется к ней; выражение лицо у Марии Антуанетты презрительное, высокомерное, почти угрожающее.
Это время, когда над ней смеются.
Третий датируется 1788 годом. Королева одета в синее; она одна и держит в руке книгу, но не читает, а думает: взгляд у нее сумрачный, застывший и исполненный страха.
Это время, когда ее ненавидят.
Одиннадцатого мая 1774 года Людовик XVI проснулся королем Франции и Наварры, то есть увенчанным самой прекрасной и самой тяжелой короной на свете.
К тому часу, когда король проснулся, министры собрались на заседание. Предчувствуя грядущую отставку, министры решили незамедлительно удостовериться в его отношении к ним, адресовав ему ряд вопросов и умоляя его ответить на них.
Этот документ существует еще и сегодня и хранится в Королевском архиве; написанный рукой короля, в Версале, 11 мая 1774 года, он перекликается с завещанием узника, написанным в Тампле 25 декабря 1792 года.
Вот эти вопросы и ответы. Ответы начертаны рукой короля.
«1°. Отвечает ли намерениям Его Величества поступить сообразно тому, что было проделано после смерти Людовика XIV по отношению к высшим судам, властям города Парижа, губернаторам провинций, епископам и интендантам, дабы известить их о смерти покойного короля и приказать им исполнять свои обязанности?
Да.
2°. Угодно ли королю, чтобы всем епископам, губернаторам провинций и интендантам было приказано отправиться в места их постоянного пребывания?
После того, как я повидаюсь с ними.
3°. Могут ли министры, видевшиеся с покойным королем во время его болезни, предстать перед Его Величеством до истечения сорокадневного срока? Представляется необходимым, чтобы, приняв самые тщательные меры предосторожности и сменив всю одежду, они могли приблизиться к особе Его Величества.
По прошествии девяти дней.
4°. Поскольку все высшие сановники и командиры отрядов королевской свиты пребывают в таком же положении, могут ли они получать приказы Его Величества лично или же эти приказы следует передавать им?
То же самое.
5°. Будет ли Его величество, невзирая на то, что министры виделись с покойным королем во время его болезни, собирать свой совет?
После встречи с министрами.
6°. Прикажет ли Его Величество забрать ключи от письменных столов, шкатулок и шкафов, которые находятся в королевских покоях и где могут содержаться важные для государства бумаги и ценные вещи?
Помнится, моя тетушка поинтересовалась у меня, угодно ли мне, чтобы она взяла их, и я ответил согласием; но если они еще остались на месте, то да, их следует опечатать.
7°. Королевская семья покинет Версаль? Куда в этих обстоятельствах сочтет уместным отправиться Его Величество?
Я поеду в Шуази.
8°. Должны ли дочери покойного короля, находившиеся подле него на протяжении всей его болезни, отправиться в то же место, что и Его Величество?
