Часам к пяти сгустились сумерки, и сражение было прервано. Каждая сторона считала, что победила: шведы захватили пушки и пленных, к тому же противник покинул поле боя; но имперская армия не была разгромлена, тогда как гибель Густава Адольфа ставила под вопрос продолжение военной кампании…
Людовик XIII об этом еще не знал. После стольких переживаний ему требовался отдых, и 14 ноября он уехал из Тулузы прямиком в Версаль, только что отстроенный заново. Кардинал же вместе с королевой, Шатонёфом и герцогиней де Шеврез отправился в столицу длинным путем через юго-запад: он хотел показать ее величеству Бруаж, Ла-Рошель и свой замок.
Однако в Бордо он внезапно слег, страдая от рези в животе, гнойных нарывов и сильного жара, к тому же у него открылся свищ. Губернатор д’Эпернон предоставил своего личного хирурга в распоряжение министра, который не счел возможным из-за своего недуга задерживать королеву. 17 ноября там же, в Бордо, скончался Анри де Шомберг (57-летний маршал, назначенный губернатором Лангедока, недавно снова женился, и его молодая вдова была беременна). Не желая долее находиться во владениях своего врага, Ришельё отправился в путь в носилках, малыми переходами. Людовик, узнав о смерти маршала, назначил губернатором Лангедока его сына Шарля, своего ровесника, который командовал дворцовой ротой «ста швейцарцев».
Король не зря опасался герцогини де Шеврез: ее женским чарам были все возрасты покорны. Вот и престарелый Шатонёф (ему было почти 53 года) не устоял и предал своего покровителя-кардинала. Не ограничиваясь насмешками в адрес своего патрона, он передавал прекрасной герцогине, поддерживавшей связь с Англией, Гастоном и Карлом Лотарингским, важную информацию о том, что обсуждалось на заседаниях Совета. Однако он несколько недооценил Ришельё и возможности его агентуры.
Королева прибыла в Париж 12 декабря, но муж нарочито игнорировал ее. Герцогине де Шеврез было запрещено появляться при дворе, когда там находится король. Сам Людовик, прежде чем отправиться к королеве, справлялся, нет ли там сейчас герцогини, чтобы не встретиться в покоях жены со своим врагом. Анна провела в Версале целых четыре дня и за это время виделась с мужем только однажды, успев поговорить с ним лишь два часа. Раздосадованная, она вернулась в Париж.
Никаких выводов для себя она не сделала, вероятно, списав неласковый прием на неучтивость супруга, который совершенно ее разлюбил, хотя она, кажется, делала всё, чтобы ему угодить… Но 4 февраля 1633 года король сообщил в письме Ришельё, что герцогиня де Шеврез только что принимала в Жуаре гонца из Англии. «Признаюсь, что две вещи чрезвычайно мне досаждают и порой мешают спать: наглость парламента и насмешки известных Вам особ надо мною и над Вами; поверьте, мы с Вами сладим и с теми и с другими». Последней каплей, переполнившей чашу монаршего терпения, стало письмо герцогини Карлу Лотарингскому, извещавшее о планах Людовика захватить крепость Муайенвик. Зная, через кого произошла утечка информации, король, находившийся тогда в Сен-Жермене, 25 февраля забрал печати у Шатонёфа, велел его арестовать и отвезти в Ангулем (оттуда он выйдет только через десять лет). Новым канцлером стал Пьер Сегье. Герцогине же было предписано отправиться вместе с мужем и детьми в свой замок Кузьер в Турени.
Ветреная Мари де Роган поддерживала связь с европейскими шпионскими сетями «из любви к искусству»: романтическая натура не могла удовлетвориться мирной жизнью матери семейства, ей не хватало адреналина. Но таких людей (к счастью) было мало; прочие требовали за свои услуги существенное вознаграждение. Всё на свете продается и покупается, и Ришельё знал это, как никто другой. Он еще в 1626–1628 годах начал реформу французской разведслужбы по испанскому образцу. К 1633 году всю Европу накрыла невидимая паутина, главные нити которой тянулись в Париж — в руки его преосвященства, которому помогали государственные советники Клод и Леон Бутилье[44], а также отец Жозеф Трамбле, прозванный «серым кардиналом». Передовыми технологиями того времени были шифрование и тайнопись.
