Вдалеке она увидела, как пытается подняться с земли Кричащий Петухом. Снег сыпался с его плаща. Он беспомощно барахтался — ив конце концов свалился на спину. Перевернувшись на бок, он затих и уже не пытался встать.
Лиса улыбнулась.
— Следы, — равнодушно произнес Издающий Клич. Он склонился и стал смотреть на истоптанный кем-то снег, изучая, куда этот след может вести. Через несколько шагов он нашел груду мамонтового навоза, полного мелких веточек.
Бегущий-в-Свете поглядел на тревожные лица своих людей. Одну маленькую девочку уже нашли насмерть замерзшей; другая поскользнулась на ходу и пропала бы, не поддержи ее Поющий Волк.
Мамонты? Как они, такие ослабевшие, убьют мамонта? Особенно взрослого… Но, судя по веткам в навозе, в снегу должны быть проталины. И если там достаточно травы, чтобы прокормить мамонтов, здесь могут жить и зайцы. Или даже карибу? Но в тусклых, усталых глазах людей не блестело даже этой надежды.
— Дальше мы идти не можем, — равнодушно произнесла Смеющаяся Заря. — Я не могу.
Зеленая Вода подошла к ней и, заглянув в глаза, сняла рукавицу и потрогала щеки своей подруги.
— Надо сделать передышку, — произнесла она. — Если мы пойдем дальше, она свалится.
— Я тоже, — отозвался юный Мох. Он еле стоял — ноги его подкашивались.
Издающий Клич вздрогнул и окинул взглядом серую равнину. Облака стояли низко. Чувствовалось, что Ветряная Женщина вот-вот разбушуется. Ветер нес хлопья снега.
— Давайте остановимся. Уже ночь близко. А утром те, кто может стоять на ногах, пойдут по следу мамонтов.
Бегущий-в-Свете не спал. Сомнения опустошали его. Согнувшись, он в отчаянии ударил кулаком по сугробу. Снежные брызги полетели во все стороны. Уж по крайней мере спасти хоть часть людей от немедленной смерти он мог бы… А дальше что? Опять голод? Его вера в Сон от времени утончилась, как шкура карибу. Вправду ли все это было? Он уже не знал.
Зеленая Вода, искоса поглядев на него, подошла и положила ему руку на плечо:
— Не знаю, о чем ты думаешь, но одно скажу: не расстраивайся из-за слов Поющего Волка.
Он поежился и, мигнув, посмотрел на нее, чувствуя, как червь сомнения точит его душу.
— Может, он и прав. Я… я за все в ответе. Ведь это я привел вас сюда.
— И правильно поступил, Волчий Сновидец. Этим гордиться надо. Никто не сделал для Народа больше, чем….
— Не сделал больше? — спросил он, зачерпнув ладонью снег и буравя главами нанесенные ветром сугробы. — Да разве этого достаточно? Я вижу по их глазам, что они думают. Я вижу, что они…
— Они просто устали, — возразила она. — Не суди их так сурово.
Он с сомнением огляделся. Небо у них за спиною покраснело, словно от крови. Сугробы, как стены, обступили их со всех сторон.
— Поющий Волк назвал меня ложным Сновидцем…
— Знаю. Но он просто растерян. Он столкнулся с вещами, которых не Может понять. С тех пор как он сосал материнскую титьку, впервые он не в силах сам позаботиться о своей семье.
Он опустил глаза, словно смущенный ее ласковой, понимающей улыбкой.
— Никто из нас не в силах.
— Мужчине трудно пережить такое.
— Мужчине? Зеленая Вода кивнула:
— Мне всегда жалко было мужчин. Они в ответе за столько вещей, в которых они ни сном ни духом не виноваты. Поющий Волк так глядит на Смеющуюся Зарю, словно их ребенок умер по его вине. Он боится, что Заря оставит его и уйдет к другому мужчине… более заботливому.
— Это же безумие. — Волчий Сновидец прикусил губу. — Ведь она любит его.
— Но Поющий Волк этого не видит. Мужчины всегда так. — Она подмигнула ему:
— Вы радоваться должны, что мы рядом с вами и храним вас от несчастий. Женщины сохраняют здравый рассудок даже в такие Дни. Нам приходится.
Он помял в кулаке горсть снега.
— Я еще держусь.
Она потрепала его по плечу:
— Иди отдохни. Я верю в тебя. Смеющаяся Заря, Охра и Обрубленная Ветвь — все мы в тебя верим. Мы все знаем, что ты совершил, — и восхищаемся тобой.
Он улыбнулся ей и направился к горке, куда его сородичи, рывшие нору, сбрасывали снег.
Когда они вырыли на поверхности три ямы, он незаметно отошел в сторону, почуяв след. Прошлый раз волчья тропа привела его к мускусному быку. Может, и сейчас Волк придет. Или они все опять окажутся перед угрозой погибели от голода и холода — и Зеленая Вода, и все остальные.
