Многое здесь свидетельствовало о том, что последователи Джона Фрума придавали этой местности особое значение. На краю равнины среди панданусов стояли добротно сделанные ворота и кресты, выкрашенные алой краской. На бугре из старой застывшей лавы мы увидели еще одни ворота. К ним через долину примерно на полмили тянулась извилистая линия из кольев, вертикально воткнутых в пепел через каждые несколько футов. А на вершине вулкана мы смогли различить еще один крест.
Целых полчаса карабкались мы по крутому склону вулкана, выбирая дорогу между кусками лавы. Некоторые стекловидные комья были похожи на застывшие черные ириски, другие, усыпанные белыми кристаллами полевого шпата напоминали тесто с изюмом. На этой груде вулканического шлака росли только одни орхидеи с нежными розовыми цветами на тонких стеблях. Мы подошли к кратеру вулкана в момент сравнительного затишья, и я заглянул внутрь. Стенки жерла были сплошь покрыты пеплом, как дымоход сажей, но дальше ничего нельзя было разглядеть: весь кратер был заполнен клубами едкого дыма. Внезапно раздался мощный оглушительный взрыв, и сквозь дым пронеслась вереница черных глыб, которые взметнулись высоко в воздух. К счастью, они вылетели из вулкана вертикально вверх и упали обратно в кратер, так что опасность для нас оказалась невелика. Репертуар шумов, издаваемых вулканом, был весьма разнообразен. Иногда это были вздохи в сопровождении эха, похожие на звук выпускаемого пара под высоким давлением, иногда вокруг кратера раскатывались короткие взрывы. Но самыми ужасными были извержения с непрерывным ревом, наподобие шума гигантского реактивного двигателя, которые длились по несколько минут, и мы думали, что у нас лопнут барабанные перепонки.
Через четверть часа ветер переменился, дым закрутился столбом и весь кратер очистился. В шестистах футах под нами я разглядел не менее семи жерл огненно-красного цвета. Это были не просто отверстия, а щели неправильной формы среди нагромождения лавовых глыб. Когда одна из них начинала извергаться, что происходило совершенно независимо от других, в воздух взлетали алые всплески расплавленной лавы. Некоторые куски были размером с небольшой автомобиль, они перекручивались, вытягивались, принимали форму гаечного ключа, разрывались. воздухе и, достигнув высшей точки полета, падали обратно, с глухим стуком ударяясь о края жерла.
На самом верху, на краю кратера, мы увидели крест высотой около семи футов. Когда-то он был красного цвета, но вулканические пары разъели краску, и от нее остались только следы. Крест был сделан из тяжелых толстых досок, и затащить их сюда по крутым склонам вулкана было делом нелегким. Почему для предводителей культа Джона Фрума было так важно установить свой символ на вулкане? Я надеялся выведать это у Намбаса, если нам удастся встретить его в Сульфур-Бей.
Но все-таки самым внушительным из всех монументов движения Джона Фрума был не этот крест, а три грубые статуи, вырезанные из дерева, которые мы увидели в небольшой деревушке, когда возвращались в Ленакел.
Статуи стояли под специальным навесом из листьев и были окружены изгородью. Слева от них припало к земле странное крысообразное существо с крыльями, оно было заключено в символическую квадратную клетку. Справа находилась модель самолета с четырьмя пропеллерами, огромными колесами и белой американской звездой на крыльях и хвосте. Это, конечно, был символ самолета, который доставит на остров карго. В центре, позади темного некрашеного креста, возвышалась фигура, — без сомнения, она изображала самого Джона. На нем был алый мундир, брюки и белый пояс. Лицо и кисти рук у него были светлые. Он раскинул руки в стороны и отвел назад правую ногу, изображая христианское распятие. Фигуры выглядели трогательно детскими и в то же время необычайно зловещими.
Теперь мы наконец решили отправиться на поиски Намбаса. Добрались из Ленакела до покрытой пеплом равнины, миновали вулкан Яуэй и поехали дальше по заросшей травой дороге. Хижины деревни Сульфур-Бей разместились вокруг большой открытой площади с двумя высокими бамбуковыми мачтами в центре. Здесь проводились парады и учения Таннанской армии под руководством Намбаса. Мы медленно объехали площадь и остановились под гигантским баньяном. Вскоре вокруг нас стали собираться жители деревни. На многих были алые куртки или рубашки. Один старик с гордостью носил повидавший виды стальной шлем, залихватски сдвинутый набок. Несомненно, это была драгоценная реликвия времен американской оккупации острова Эспириту-Санто. Жители встретили нас не слишком приветливо, но и не проявили открытой враждебности. От толпы отделился высокий пожилой мужчина с седеющими волосами, орлиным носом и глубоко сидящими глазами. Он подошел к нам и сказал:
