Когда евреи прошли стадию кочевого образа жизни и стали оседлыми земледельцами, они усвоили новые нормы общественной жизни, основанной на законах частной собственности и более жестких религиозных уложениях. К этому периоду и относится тот самый декалог, который преобразовал все древние обычаи, ставшие к тому времени непонятными, и добавил к ним новые правила, более содержательные с моральной точки зрения, но по-прежнему не выходившие за рамки норм рабовладельческого общества.
Новые «десять слов» — на древнееврейском языке «тора», закон еврейского народа, — объединены в двух незначительно разнящихся друг от друга текстах, восходящих к VII–IV векам до н. э. Более древний из них приведен во Второзаконии (гл. 5, ст. 6—18). Он затрагивает некоторые социальные вопросы и может быть без сомнения связан с программой религиозной и моральной реформы, которой требовали пророки. Другой же, включенный в Исход (гл. 20, ст. 2—17), имеет обрядово-наставительный характер и, очевидно, составлен жрецами в более поздний период, через сто или двести лет после захвата Иерусалима вавилонянами (586 год до н. э.)
Вот этот текст в его новом виде:
1. «Да не будет у тебя других богов перед лицом моим» — это утверждение ритуального монотеизма, но не теологического. Пусть другие народы имеют своих богов, евреи не должны ни в какой форме поклоняться им.
2. «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в водах ниже земли». Отрицание идолопоклонства распространяется на осуждение изображений человека и животных. Много веков спустя этот запрет перешел в мусульманскую религию.
3. «Не произноси имени господа, бога твоего, напрасно». Тот, кто знает тайное имя божества, может также воспользоваться магической властью, которую оно дает, а следовательно, необходимо помешать чужеземцам завладеть тайной этого имени.
4. «Помни день субботний, чтобы святить его». В более древнем варианте предписание еженедельного отдыха связано с обязательством не принуждать рабов к работе каждый седьмой день недели в память о годах рабства, пережитых самими евреями в Египте. В более позднем тексте, отразившем влияние жречества, объяснение этого завета имеет теологический характер: сам Яхве отдыхал на седьмой день в мифе о сотворении мира.
Слово «суббота» (еврейское слово «шаббат») происходит почти наверняка от вавилонского «шабатту», что означает «день празднования полнолуния» (регулярно праздновалось также появление молодого месяца). Вавилоняне заимствовали его у шумеров, а у вавилонян его восприняли ханаане, но к седьмому дню его црименили, по-видимому, иудеи. Вавилоняне воздерживались от работы в «несчастливые» дни — по 7, 14, 21 и 28-м числам двух месяцев — элуль и маркесван. По внушению еврейских пророков VII века стали считать эти числа днями отдыха и благодарения, причем их отмечали также и рабы. Римским рабовладельцам, вникавшим в идеологию рабов; подобное верование казалось нелепым. Сенека жаловался, что «этак пропадает седьмая часть человеческого труда», а Тацит считал субботний отдых доказательством склонности евреев предаваться лени! Чтобы хоть как-нибудь истолковать происхождение этого обычая, примысливали его фантастическую связь с планетой Сатурном[119]. Отсюда название субботы в некоторых современных европейских языках, например в английском — «день Сатурна»[120].
Не только чтобы обособиться от еврейского обычая, но и по мотивам религиозного престижа, в связи с распространением культа бога-солнца в первые века империи, христиане склонны были принять в качестве дня отдыха и молитв праздник «господа Солнца» — воскресенье, посвященное отныне новому господу — Иисусу (dies domenica[121]). Однако переход к новому обычаю совершился не без трудностей; приверженцы некоторых разновидностей протестантского вероисповедания еще и сейчас соблюдают праздничный отдых не по воскресеньям, а по субботам — но «седьмому» дню (например, адвентисты седьмого дня, организовавшиеся в 1846 году в Америке с целью вернуться к строгому соблюдению библейских предначертаний в ожидании пришествия Христа на землю).
