— Хорошо. Наденьте повязки.
Повязки нашлись не сразу, но довольно быстро. Мараван надел свою, легко и профессионально. Тариваш всё возился… Друзья ему помогли. Затем Майта и сама одела «намордник».
— Как дышится?
— Нормально.
— Ну что ж. Скрестите пальцы — пути назад нет. Была ни была!
И технократка разбила колбу. Синяя жидкость вытекла на пол, пузырясь и шипя. Испарилась… В сыром воздухе повис призрачный туман.
* * *
На первый взгляд могло показаться, что сторожившие камеру шершни расслабились и утратили бдительность. Но это было не так… Хотя да, они занимались своими делами. Один чистил оружие, другой курил. Третий, опершись о стену, закрыл глаза, думал о чём-то своём. Ещё два, присев на полу, играли в кости. Словом — отдых… На самом же деле, служивые слышали каждый звук, каждый шорох. Они умели всё замечать даже пребывая во дрёме. И если бы шпионы каким-то чудом открыли дверь и попробовали ускользнуть — реакция была бы молниеносно-быстрой и смертельной. Если бы кто-то попытался освободить шпионов извне — ему тоже не удалось бы подкрасться незамеченным. Да и нахрапом стражу тоже не задавить — отборные бойцы. Учились орудовать саблями с юных лет.
Пятеро бойцов находились прямо перед дверью, ещё десять в соседней комнате. Ещё пятеро — сторожили лестницу. Шансов на побег — ноль. Но шпионы были иного мнения.
— Откройте! Ему плохо! Откройте! — просто таки душераздирающие крики из тюремной камеры.
Их едва слышно — ведь дверь толстенная, но всё-таки можно разобрать слова.
— Откройте! Он умирает!
«Арестанты» отчаянно били в дверь. И, судя по голосам, уже рыдали…
Масур глянул на подчинённого.
— Ну что? Заткнём им глотки?
— Давай! — ухмыльнулся молодой шершень. — Пускай не вопят.
Вмешался третий служивый:
— А если они хотят удрать?
Масур хохотнул:
— Конечно хотят. Но они не знают, насколько мы сильны. Идём, поставим их на место. И, в конце концов, может один из них и правда умирает?
Шершни обступили дверь и приняли боевые стойки, сжали верёвки — чтоб вязать арестантов. Масур надел кастет и открыл дверь.
— Ну? Э! Ох…
В ноздри ударил резкий, но сладкий запах. Мир перед глазами поплыл — голова кружилась, в ушах нарастал дурной звон. Тело — «Что за хрень?» — стало невесомым. «Я что, пьяный?» — подумал шершень. Это была его последняя мысль за этот день.
* * *
— Так их! — Тариваш едва не закричал от радости. Как только дверь открылась, наружу выплыли клубы синего тумана. Стражники не испугались, но удивились — и на какие-то несколько мгновений опешили. Этого оказалось достаточно! Масур достал саблю, худое лицо исказилось от злобы… И в следующий миг расслабилось, стало сонным. Глаза закатились и грозный потомок степняков завалился спать. В свете факелов виднелись его оскаленные в безумной ухмылке зубы.
— Так их! — Тариваш подпрыгнул. Пнул жилистого Масура от всей души. — Это за наши раны!
Завалились все пятеро бойцов, что сторожили дверь. Из соседней комнаты никто не спешил на помощь. Значит и там все уснули. Но оставался ещё отряд стороживший лестницу… Он за дверью, а значит, туман до них не добрался. Пока ещё не добрался.
Майта улыбнулась — грустно и снисходительно.
— Вот что значит Наука! Даже самые могучие бойцы проигрывают изощрённому оружию. Газ Кумарин — последняя разработка Центральной Академии тахами!
— Ты плохо знаешь воинов, — Мрачно ответил Мараван. Каким бы изощрённым не было оружие — воины с истинным духов всё равно одержат победу. Ведь вражеское оружие можно заполучить, его технологии можно украсть, или купить — а воинский дух не украдёшь и не купишь.
— Ох, какие слова, — Вздохнула Майта. — Давай не будем об этом. Пора выпускать Шижу.
Девушка достала пакет и извлекла из него небольшую золочёную банку. Открыла…
— Привет, Шижа. Я долго тебя не беспокоила и ты спал. Но теперь мне нужна твоя помощь. Я знаю что ты готов помочь, и щедро угощу тебя сахаром, когда ты выполнишь просьбу. Мы же друзья.
Из банки послушалось странное посвистывание. Затем оттуда вылез крохотный осьминожек. Желто-охристый и вовсе не осклизлый. На Майту глядели маленькие голубые глазки.
Девушка ласково погладила питомца и сердито глянула на Маравана и Тариваша. Ведь Мараван снисходительно скривился, а Тариваш глупо улыбнулся.
