Рейчел машинально вытянула руку, чтобы обнять любимого, но рука обхватила подушку — Энрико рядом не было. Она сглотнула подступившие к горлу слезы и продолжила свой внутренний монолог.
А с чего я взяла, что он любит меня? С его слов? Да мало ли что можно наговорить! Я это уже проходила. Не видя меня, он, возможно, очень скоро забудет даже, как я выгляжу. Все итальянцы страстные, темпераментные, любвеобильные, для них каждая новая смазливая женщина — объект для поклонения, обожания, сексуальных побед. Но они легкомысленны и непостоянны и свободно меняют свои пристрастия.
Подумав об этом, Рейчел отнеслась критически к собственным рассуждениям.
Я сужу обо всех по одному, а это несправедливо. Но дело в том, что существуют устойчивые представления об итальянцах, полученные из книг, из фильмов, из личных общений многих людей. Значит, эти представления правильны. Итальянцы в этом не виноваты, просто они не такие, как мы. Наверное, природа их такова, что они не способны к постоянству.
Рейчел снова нашла возражения самой себе.
А как же Ромео? Нет, его нельзя брать в пример, его выдумал Шекспир, то есть англичанин. А Данте и Петрарка? Уж они-то точно итальянцы. И все их сонеты наполнены чувством преданного обожания, восхваления и постоянного преклонения перед единственной любимой. Правда, они жили давно. За шесть веков нравы сильно изменились.
Рейчел вздохнула и перевернулась на другой бок.
У нас разные темпераменты. Ну и что? Если бы были одинаковые, было бы скучно. Чего я, собственно, опасаюсь? Если я однажды обманулась, то теперь должна относиться ко всем с недоверием? Глупости! Но если бы речь шла только обо мне, я бы, наверное, не мучилась сомнениями. Атак… Я должна думать не о себе, а о сыне.
Мысли в голове начали путаться. Рейчел не смогла сдержать набежавшие слезы, которые тихо скатывались одна за другой по ее щекам, заканчивая свой путь в пуховых недрах подушки.
Эх, если бы сейчас рядом с ней был Энрико, она бы, отбросив все свои рассуждения, поплотнее прижалась к нему, уткнув лицо в его грудь так, чтобы курчавые волоски легонько щекотали ее нос, и забыла бы обо всех проблемах.
И, обняв подушку вместо Энрико, Рейчел наконец уснула.
Утром она встала пораньше, так как ей предстояла неблизкая дорога. Она аккуратно уложила все подарки в машину и отправилась в путь.
В раннее воскресное утро машин на дорогах было мало, Рейчел держала довольно большую скорость и приехала в Грассхилл как раз к завтраку.
Она погудела у ворот, и через несколько мгновений увидела, как от дома по дорожке мчится ее сын, радостно крича:
— Мама приехала!
Не успела она выйти из машины, как Тим уже висел у нее на шее.
— Мальчик мой дорогой, как я по тебе соскучилась! — обнимая и целуя сына, приговаривала Рейчел. — А ты скучал по мне?
— Что ты, мамочка! Когда мне было скучать?!
Рейчел не ожидала такого ответа, но он не огорчил ее — хорошо, что Тим не плакал и не грустил в ее отсутствие.
— А чем же ты занимался?
— Играл с Джимми и Сьюзи, с рыжим котом Фоксом и щенком Греем. Тетя Салли ходила с нами гулять и читала книжки, а на ночь рассказывала сказки. А еще дядя Роджер учил меня кататься на двухколесном велосипеде.
— И как твои успехи?
— Я почти научился.
— Судя по ссадинам на твоих коленках и локтях, ты действительно почти научился.
Пока сын давал отчет о своих делах за прошедшую неделю, подошли Салли, Роджер и их дети. После приветствий и объятий все направились к дому, а Роджер загнал во двор машину Рейчел и присоединился к остальным.
За завтраком Рейчел рассказывала о своей поездке в Италию, о том, что познакомилась там с популярным автором детективов и присутствовала на презентации его новой книги. Она показала книгу с дарственной надписью Энрико и его портретом на обложке.
— Как жаль, что по-итальянски, я бы с удовольствием почитала, — сказала Салли, внимательно разглядывая фото автора.
— Думаю, в недалеком будущем ты будешь иметь такую возможность: его книги собираются переводить и издавать у нас.
А еще Рейчел рассказала, что ее приглашали задержаться на день и провести его у моря, но она решила приехать в выходной к своим родным в Грассхилл.
