Мистер Дункан Лэнгдейл с удрученным видом стоял у камина в большой гостиной на втором этаже особняка. Чарующая мелодия вальса доносилась сквозь распахнутые двери из расположенного внизу бального зала, и он машинально выстукивал Пальцами по каминной полке характерный трехтактный ритм, не отрывая озабоченного и нахмуренного взгляда от пылающих в камине углей.
— Как это могло случиться, Гарви? — спросил он едва слышно.
Его собеседник, высокий худощавый господин лет на семь старше Дункана, ответил спокойно:
— Все из-за того, что ты так и не научился врать, не краснея, мальчик мой. Надо было обратиться ко мне. Я бы тебе разъяснил, как следует разговаривать с Конистаном!
Дункан в изумлении поднял глаза на друга.
— Ты мог бы мне разъяснить? — воскликнул он. — Черт возьми, почему бы не сделать это прямо сейчас? Уж сколько лет прошло, а я до сих пор начинаю заикаться, когда приходится обращаться к нему даже с самой пустяковой просьбой!
Гарви Торнуэйт отступил на шаг и отвернулся от друга, так как его внимание в эту минуту привлекли близняшки Брэмптон, склонившие головки друг к другу и так захваченные интересным разговором, что их черные кудри смешались. Гарви вставил в глаз монокль и даже вытянул шею, чтобы полюбоваться прелестной ножкой одной из юных леди, показавшейся из пены кружев.
— О-о, — проворковал он, — какие точеные лодыжки, разрази меня гром!
И тут же ему пришлось разочарованно хмыкнуть, так как барышня заметила его интеpec и с веселым смешком расправила белые муслиновые оборки на подоле, восстановив таким образом порядок в своем туалете. Испустив унылый вздох, Гарви Торнуэйт весьма неохотно и вернулся к прерванному разговору.
— Когда имеешь дело с Конистаном, всегда поступай, как тебе вздумается, а объяснения оставляй на потом. Он, конечно, может сколько угодно на тебя дуться, но дельце-то уже будет сделано, и ему ничего иного не останется, как развести руками. — Гарви повернулся и взглянул на Дункана большими и дерзкими голубыми глазами, в которых искрилось самое неподдельное веселье. — Ну что? Разве я не прав?
Дункан отпрянул от него, в ужасе при одной лишь мысли о подобном поведении по отношению к сводному брату. Он был на десять лет младше Конистана и привык смотреть на него с тем же почтением, что и на покойного отца. Поэтому на слова друга он отозвался так:
— Я бы не смог… никогда в жизни… только не с Конистаном!
— Чушь! — Гарви решительно хлопнул друга по плечу. — Или тебе придется до конца дней своих зависеть от его тиранства, ведь он, как опекун, распоряжается всем твоим состоянием. Уж слишком ты высокого мнения о нем, уверяю тебя! Не надо смотреть на него с таким благоговением, это отнюдь не на пользу ни тебе, ни ему. Вот почему я, к примеру, время от времени даю Конистану хороший нагоняй пару раз в неделю для его же блага. И тебе советую поступать так же. Тебе сразу полегчает, вот увидишь.
При мысли о подобном кощунстве Дункан на мгновение лишился дара речи. Вновь обретя способность говорить, он выразил свои чувств решительно и просто:
— Уж лучше я совершу марш-бросок по непролазной грязи в слишком тесных сапогах!
Гарви озабоченно положил руку на плече Дункану и, глядя ему прямо в глаза, произнес:
— В один прекрасный день тебе все же придется послать его ко всем чертям, мальчик мой! И ты сам это прекрасно понимаешь. Так почему бы не сейчас?
— Не могу, — покачал головой Дункан. — Полагаю, ты прав, но… нет, только не сейчас.
Он вдруг рассмеялся, вспомнив, как несколько дней назад Конистан выпытал у него правду.
— К тому же я свалял такого дурака! Представляешь, сижу я в его библиотеке, потягиваю шерри и читаю томик Мильтона