— В Норфолке полно тротуаров.
Она расценила его ответ как предложение убраться с острова, но решила не обращать на это внимания и не обижаться.
— В моих туфлях полно песку.
— Сними их и иди босиком.
— Чтобы обжечь ноги?
— Песок совсем не горячий.
— Не горячий, если ты к нему привык, — сказала Лили и взглянула на ноги Курта. Длинные, узкие, с высоким подъемом и покрытые темными волосками. Красивые ноги. О боже! Она засмотрелась на мужские ноги! — Да еще не пришлось бы потом всю ночь вынимать из пальцев иголки от кактусов, — добавила она.
Они продолжали путь. Лили шла медленно, тяжело дыша. Наконец они подошли к дюнам и остановились на самом верху. Вид был потрясающий. Блестящая синяя поверхность океана, покрытая золотистой рябью. Ленивые волны в розовой дымке лизали берег.
— О боже! — прошептала Лили.
— Ты могла бы выразить свое восхищение гораздо ярче. Ведь ты писательница!
— Существуют вещи, которые вызывают такой восторг, что порой не хватает слов, чтобы его выразить.
Курт снова взял Лили за руку, чтобы поддержать ее, когда она стала вытряхивать песок из туфель. Спустившись к воде, они остановились на самой кромке. Волны в белом кружеве пены плескались у их ног.
— Видишь луну? — Курт пальцем указал на бледный полумесяц прямо над их головами. — Это значит — сейчас низкий отлив. Самое подходящее время для первого урока плавания.
— Честно говоря, я все еще не уверена, что мне этим следует заняться.
— Ты умеешь держаться на воде?
— Откуда мне знать? Моя ванна слишком мала для подобных упражнений.
Был штиль, ветер не тревожил воду. Она была тиха и спокойна. Прекрасные условия для первого занятия по плаванию. Как в бассейне. Хотя, честно говоря, Курт предпочел бы прилив с небольшими волнами, чтобы помериться с ними силой.
Зайдя в воду по щиколотку, Лили держалась за руку Курта, как за спасательный круг. Песчаное дно было твердым и ровным, никаких неожиданных впадин. Они заходили в воду все дальше, пока она не достигла кромки шорт Лили. Она повернулась и радостно взглянула на него, будто ребенок, севший на велосипед, о котором давно мечтал.
— Как приятно! — задыхаясь, произнесла она хрипловатым голосом. Такое же волнение она испытывала и тогда, когда наталкивалась на какую-нибудь новую находку в дневниках Бесс. — Я думала, будет холоднее.
Курт не сводил с Лили глаз.
— Черт возьми, кто ты? — тихо спросил он.
— Что? Я не понимаю.
Она была в растерянности, смущена, как, впрочем, и он. Но отпускать ее от себя Курт не собирался.
— Ты говоришь, что ты Лили О'Мэлли…
— Да, так и есть. Я Лили О'Мэлли. — Она вырвала свою руку, но тут же снова ухватилась за Курта, испугавшись волны, коснувшейся ее талии. Начинался прилив.
— Да-да. Никто этого не отрицает. Ты Лили О'Мэлли, известная писательница. Тебя узнают на улице, журналисты берут у тебя интервью, люди выстраиваются в очередь, чтобы получить твой автограф. Ты носишь натуральный жемчуг и запасаешь продукты. Даже оставшиеся куски пиццы заворачиваешь и… — Лили хотела возразить, но Курт не дал ей этого сделать. — Не возражай. Я видел, как ты несла пакет с остатками пиццы, будто на случай, если придется вдруг голодать.
— Ты подглядывал за мной? Заглядывал в мою комнату? Рылся в моих вещах? — Лили была в отчаянии.
Курт пожалел о сказанном. Да, он должен признаться, что проверял ее вещи. Он был вынужден это сделать, так как в первые дни, не доверял ей и считал необходимым узнать о ней как можно больше.
Оружия у Лили он не нашел. Плитки шоколада, печенье, арахис — в большом количестве. В одной из небольших сумочек лежали губная помада, ключи, бумажные салфетки, три ручки. Всякие женские мелочи.
— Нет, нигде я не рылся, — солгал Курт. Он стыдился своего поступка. Но ведь он сделал это только потому, что хотел быть уверен, что Лили не застанет его врасплох и не натворит черт знает чего. — Я просто… провел проверку. И был бы полным дураком, если бы этого не сделал.
— А я, полная дура, поехала с тобой сюда. Ты это хочешь сказать? — Она выглядела такой обиженной, что Курт был готов все ей простить — кражу (как он это называл) его личной собственности и то, что она вынудила его обыскать ее комнату. Последнее совершенно не входило в его планы и противоречило его характеру.
