Эрих Фромм: бургомистр и искусство любви
Корсика, лето 1981 года. Мне было шестнадцать, я впервые оказался на юге, в маленькой гостинице, утонувшей в вечнозеленом кустарнике. Как все шестнадцатилетние юноши, я был безнадежно влюблен — хрестоматийный случай безответной любви. Гормоны в крови зашкаливали, пряный запах травы сводил с ума. Самое ужасное заключалось в том, что на отдыхе я был с матерью, а это не самая подходящая компания в такой ситуации и в такое время.
Мама в тот период переживала midlife crisis (кризис среднего возраста). Его, этот кризис, изобрели именно тогда. Именно там, на берегу Кальви, она впервые почувствовала себя старой. Между тем приходилось общаться с другими постояльцами, не обходившими нас своим вниманием. Одиночество располагает к общению. Компания состояла из коренастого регента хора из Порца и отдыхавшего с супругой по имени Хильдекард лысого пожилого бургомистра какого-то районного центра в Зауэрланде. За ужином бургомистр обычно потчевал регента зауэрландскими премудростями административного управления. Днем, лежа в шезлонге, бургомистр читал «Искусство любви» Эриха Фромма. Между делом он внимательно приглядывался к происходящему и давал маме уроки интеллигентного флирта. Мама была феминисткой, хотя и не слишком преуспевала на этом поприще. Лекции бургомистра не производили на нее должного впечатления. Бургомистр считал, что интеллигентный флирт — это когда не сразу переходят к делу. Мне же казалось, что сам он на пляже вопреки своим словам слишком быстро переходил к делу. (Скорее всего этого господина уже нет в живых, но если он читает эти строки, то я хочу от души пожелать ему здоровья и долголетия!)
Во всех моих несчастьях я был склонен винить Эриха Фромма. Уже сама эта фамилия напоминала мне о церкви и презервативах[2]. На обложке была фотография автора — очень похожего на бургомистра. Кстати, его тоже звали Эрих. Десять лет после этого я думал, что это книга — наставление по флирту для стареющих мужчин. Матери книжка тоже не нравилась, она находила ее содержание слишком «эзотерическим». Возможно, поэтому книга и пользовалась такой популярностью. «Искусство любви» — самая читаемая из всех написанных на эту тему книг. В мире было продано пять миллионов экземпляров. Но она не имеет отношения ни к флирту, ни к эзотерике. О чем же она тогда? Что хотел сказать нам Эрих Фромм?
Эрих Пинхас Фромм родился в 1900 году в семье виноторговца во Франкфурте-на-Майне. Это была религиозная еврейская семья. Очень рано щуплый, непривлекательный подросток увлекся еврейской мистикой. Он быстро сходится с такими молодыми еврейскими интеллектуалами, как Зигфрид Кракауэр, Лео Левенталь и Мартин Бубер. После окончания школы Фромм изучает юриспруденцию в Гейдельберге. Под влиянием новых друзей Фромм грезит о «еврейском» синтезе социализма, мистики и гуманизма. После окончания курса и защиты диссертации ко всему этому добавляется психоанализ Зигмунда Фрейда — еще один очаровательный вызов.
Фромм хочет совершить рывок, хочет сплотить вокруг гуманистической идеи расколовшийся в 1920-е годы мир. Одновременно он начинает учиться психоанализу — в Мюнхене и Берлине. В 1926 году он женится на своей ровеснице, докторе-психиатре Фриде Райхман, и открывает в Берлине кабинет психоанализа. Карл Маркс и Зигмунд Фрейд становятся для него важнее прежних теологических увлечений. Новая цель Фромма — трезвая аналитическая социальная психология. Он основывает Франкфуртский психоаналитический институт, филиал знаменитого Института социальных исследований. Он читает лекции во Франкфурте и практикует в Берлине. В 1932 году он разводится с Фридой Райхман, а два года спустя, после прихода к власти национал-социалистов, эмигрирует в США.
В отличие от многихдругих немецких интеллектуалов Фромму удается на удивление быстро адаптироваться в Нью-Йорке. Он открывает кабинет психоанализа и читает лекции в Колумбийском университете. В 1938 году в Институте социальных исследований, который переместился в Нью-Йорк, разражается скандал. Теодор В. Адорно, который был на три года моложе Фромма, восходящая звезда Института, выживает из него конкурента. Адорно никогда не считал Фромма светилом, скорее — философом-популяризатором.
