Что и говорить, он был добрым и компанейским человеком, готовым любить ее и очень рассчитывавшим услышать с ее стороны чувственный отклик. Вирджиния твердо знала, что где-то в глубине ее естества по-прежнему дремлет страсть, жаждущая проявить себя, желание ответить на магию мужского влечения и поклонения. Но только не Пола, которому, в отличие от того же Ингрэма Эша, не удалось даже прикоснуться к обостренному нерву ее гордости, вынужденного любопытства или стремления защититься.
Ингрэм… Его образ возник, несмотря на все ее мысли о Поле, — появился и повлек за собой неизбежные сравнения. Ей нечего было предложить Полу, кроме разве лишь дружбы и благодарности за дружбу, и она сильно сомневалась в том, что какие-то его слова смогут вызвать в ее душе столь же сильное смятение, которое вызывали самая банальная похвала или, напротив, укор со стороны Ингрэма.
И совсем уже на границе сна пришла еще одна мысль: «Кажется, есть какое-то слово, созданное для обозначения подобного состояния… Стимул любви-ненависти, так, кажется, это называют… Не поздняя любовь, а именно — любовь-ненависть. А это не одно и то же. Совсем не одно и то же…
То беззаботное «когда вам будет угодно», произнесенное Ингрэмом при их последней встрече, судя по всему, на деле означало просто «никогда». С тех пор он так и не возвращался к своей идее выступить в роли некоего посредника между нею и Меями, зато Лизель стала чуть ли не демонстративно и регулярно встречаться с Крисом, причем встречи эти, как подозревала Вирджиния, лишь крайне редко носили случайный характер.
Наступил июнь. Ночи по-прежнему стояли теплые, тогда как в дневное время небо покрывали редкие облака.
По предварительным, хотя и весьма сдержанным оценкам, урожай обещал быть неплохим — но это в будущем, тогда как сейчас следовало начать подготовку к традиционному Празднику виноградного цветка. Какой бы урожай ни ждал их впереди, жители Кенигсграта намеревались повеселиться вволю.
Вирджиния поинтересовалась мнением Ингрэма на этот счет.
— То есть они устраивают праздник даже в тех случаях, когда цветки побило морозом или опыление пошло насмарку?
— А почему бы нет? В сущности, для них он является идеальным и к тому же освященным в веках поводом немного пображничать и погулять. Только теперь, — добавил Ингрэм, — уже не «они» устраивают праздник, а мы.
— Как это «мы»? То есть что, «Вайнберг Раус»? А я думала…
— Что это будет очередной шутовской карнавал? Нет, не совсем. Ведь спонсором-то его будете выступать именно вы.
— Я?
— Да, по отношению к своим же работникам. В данном случае он скорее напоминает не карнавал с шутами, а английский Праздник урожая.
Сразу после того, как владельцы виноградников договорились о конкретной дате праздника, началась его активная подготовка.
В мыслях о своем предстоящем выступлении Вирджиния провела немало тревожных часов, однако, когда Ингрэм поинтересовался у нее, как идет подготовка, она заявила ему, что надеется все же мобилизовать все свои познания в немецком, чтобы выразить несколько собственных мыслей.
Из нарядов она остановила свой выбор на бледно-сером шелковом платье с длинными рукавами, туго перетянутом в талии серебряной лентой с вышитым узором. Надеть это платье Вирджинии посоветовала Лизель, которая не утерпела и навестила ее накоротке во время процедуры одевания.
— Ну хотя бы на сегодняшний вечер распустите волосы, — попросила девушка.
Вирджиния, которая уже собрала их, чтобы уложить в пучок, на секунду заколебалась, но тут же покачала головой.
— Нет, не могу.
— Но почему?
Вирджиния глянула на свое отражение в зеркале и сказала:
— Овца, нарядившаяся под ягненка, — вот почему.
Ей пришлось все же объяснить Лизель смысл произнесенной фразы, после чего та, однако, категорически возразила:
— Чепуха! Вы что, чья-то бабушка, да? — И, схватив щетку для волос, принялась расчесывать упавшие на плечи волосы Вирджинии. Удовлетворенная, она отступила на шаг, полюбовалась достигнутым результатом, а затем, глянув на часы, тихо вскрикнула.
— Ой, мне пора! Мы ждем на обед весь местный туристический клуб. И только попробуйте после моего ухода тронуть волосы! — угрожающим тоном предупредила она хозяйку дома.
