Это был настолько мягкий человек, и его безнадежная страсть постоянно заставляла его грустить. «Частенько, — как нам говорит летопись, — он вспоминало нежных глазах королевы и о ее прекрасном стане. И сердце его охватывала страсть. Но он помнил, что она такая высокопоставленная, благородная и безупречная дама, что его нежная страсть умирала в тишине».
Увы! Бедняга из-за своей любви был вовлечен в необычайные приключения, которые подвергли опасности корону Франции.
Трувер из Шампани был во власти любви, а Бланка Кастильская, которую Людовик VIII, умирая, назначил хранительницей королевства, думала лишь об одном — о коронации в Реймсе своего старшего сына.
Опасаясь, что группа крупных вассалов постарается причинить сыну неприятности, она воспользовалась случаем, чтобы понять, на кого из них она может рассчитывать, и пригласила на церемонию всех баронов, всех высших офицерских чинов, всех церковных сановников, представителей разных кругов французского общества.
— Присутствовать на коронации, — сказала она канцлеру Бартелемею де Ройю, — значит, дать клятву верности моему сыну. А мы посмотрим, кто откликнется на приглашение.
Большинство богатых вассалов мечтали увидеть французское королевство в упадке, воспользоваться этим и растащить его по своим владениям. И они дали знать королеве, что не поедут в Реймс. Некоторые, такие, как граф Бретани, принцы из рода Дре, вельможи Пуату, почти грубили в своих ответах. Более хитрые лицемерно отвечали, что смерть короля причинила им такую боль, что они от нее еще не оправились в не могут прибыть в таком состоянии на праздник. И, наконец, были такие, которые обещали прийти, если им заплатят.
Таким образом, Бланка Кастильская в первые недели своего регентства поняла, на кого она может положиться.
Но не все были враждебны короне. И 29 ноября 1226 года в Реймсе вокруг ребенка, которого собирались посвятить в сан короля Франции, собралась большая толпа вельмож, довольных тем, что они могут дать клятву верности новому королю.
Однако самого верного, любезного кавалера, нежного влюбленного там не было.
При въезде в город, у ворот, произошел грустный инцидент. Когда граф де Шампань хотел войти в Реймс, на него с криком набросились горожане:
— Назад, отравитель! Назад, убийца! Коронация обойдется без тебя!
И оттолкнули его от городских стен.
Тибо решил, что люди выполняли приказ королевы, и вернулся в свой замок Труа опечаленным. Он решил присоединиться к лиге баронов, которые готовились поднять мятеж.
Два месяца спустя он был с ними в Шиноне, где обсуждался план мятежа.
— Мы заставим их бежать за границу, — говорил Энгеран де Куси, возомнивший себя обладателем королевской короны.
— Мы ее отправим обратно в Кастилию, — посмеивался Пьер, граф Бретани, — где она сможет в полном спокойствии резвиться по ночам с выбранными ею епископами.
Бароны теряли время, разглагольствуя и шутя, а Бланка Кастильская действовала. И вот однажды к Шинону подошла мощная королевская армия, застав мятежников врасплох.
Они не предвидели такого внезапного наступления и, потеряв самообладание, начали ссориться между собой. Побежденным ничего не оставалось иного, как вступить в переговоры с победительницей.
Каждый лично явился к королеве. Когда же подошла очередь графа Шампани, он упал на колени перед Бланкой, но та нежно посмотрела на него и сказала ласковым голосом:
— Боже мой, граф Тибо, вы не должны были быть в числе наших врагов.
И автор «Летописи Сен-Дени» говорит, что «граф, посмотрев на прекрасную и мудрую королеву, пораженный ее спокойствием, ответил так:
— Клянусь честью, мадам, мое сердце, мое тело, все мои владения в вашем распоряжении, и нет ничего, что я с удовольствием ради вас не исполню, и никогда, видит Бог, я не буду против вас и ваших родных».
Повиновение Тибо огорчило мятежных баронов и окончательно деморализовало их. Им пришлось 16 марта 1227 года подписать в Вандоме с королевой мирные договора, очень выгодные для королевства.
Таким образом — повествует один из биографов, — «в течение очень короткого времени, не пролив ни капли крови, Бланка Кастильская уничтожила опасную коалицию баронов».
