Наполеон и Жозефина

В больших испытаниях удел женщины — смягчать наши неудачи.

Наполеон

Портрет Наполеона, предлагаемый в этой книге, без сомнения, удивит читателя. Дело в том, что скучные, серьезные, обстоятельные историки, озабоченные лишь тем, чтобы изобразить Наполеона полубогом, не давали себе труда рисовать его, так сказать, обычным человеком в постели с женщиной.

Тем не менее Наполеон обожал женщин. Он был помешан на них. Чтобы встретиться с ними, он оставлял свои дела, планы сражений, своих солдат, своих маршалов. Чтобы завлечь их, он тратил миллиарды из казны, чтобы обольстить их, он писал им тысячи любовных писем. Чтобы насладиться их любовью, он посвящал им столько дней и ночей, что было непонятно, как он находил время, чтобы управлять Империей и вести войны. Известно, что у него одного было больше любовниц, чем у Людовика XV, Франциска I и Генриха IV вместе взятых. Общество женщин было ему настолько необходимо, что невозможно понять его как личность, если отказываться увидеть его резвящимся в постели. Со своими прекрасными подругами он проявлял одно из своих самых милых качеств — ребячество. То самое ребячество, которое толкало его играть в чехарду на лужайках Мальмезона с фрейлинами Двора; прятаться в подушках, чтобы развеселить мадемуазель Жорж; одеваться в костюм простолюдина, чтобы ночной порой отправиться на поиски любовных приключений; загримировавшись, гулять по Парижу с Марией Валевской или босиком бежать по коридорам дворца Фонтенбло, догоняя хорошенькую чтицу Императрицы, аппетитные формы которой привели его в восторг.

Все эти женщины не только доставляли ему минуты наслаждений. Некоторые из них оказали значительное влияние на его судьбу: благодаря Жозефине он стал главнокомандующим итальянской армии, Полина Фур помогла ему сделать карьеру в Египте, Дезирэ Клари была его верной сообщницей в организации переворота 18 брюмера.

Вот мы и отошли от легенды. Конечно, этот несколько необычный портрет Наполеона, предающегося шалостям и гоняющегося за женскими юбками, возможно набросать, только подкрепив его неопровержимыми доказательствами. Именно поэтому автору придется приводить длинные цитаты из воспоминаний свидетелей наиболее экстравагантных сцен. Таким образом удастся констатировать, что Наполеон не всегда держал руку за отворотом своего сюртука.

Жозефина приносит Бонапарту в приданое командование итальянской армией

Приданое — это повод для женитьбы, а любовь — это предлог.

Коммерсон

2 октября 1795 года в четыре часа пополудни два конных жандарма расположились перед входом на мост Круасси-сюр-Сен и принялись заботливо накручивать свои усы с таким задумчивым и подозрительным видом, что это наводило на мысль об установлении коннополицейской стражи. В это же время на дороге из Нанта в Буживаль семьдесят их коллег заняли позиции с интервалом сто метров друг от друга и предались такому же занятию.

Подобное развертывание сил не было предназначено ни для обеспечения охраны, ни для военного конвоя, ни для другой важной миссии. Появление семидесяти двух доблестных жандармов в ранний вечерний час золотистой осени означало лишь то, что виконт де Баррас совершает обычный еженедельный визит, связанный с не совсем пристойными, но такими естественными удовольствиями, к мадам де Богарнэ, обитательнице небольшого дома в Круасси.

Она сняла этот дом в 1793 году. После ареста мужа — виконта де Богарнэ, Жозефина волновалась за безопасность своих детей. Гортензия в это время была отдана в ученицы в магазин женского платья, а сын Евгений — учеником в столярную мастерскую.

Для придания остроты предстоящему веселью де Баррас — президент Конвента, проявлявший в любви склонность к стадному инстинкту, приглашал на вечер к своей любовнице развеселых легкомысленных подружек, всегда готовых предаться любовным утехам.

Затем к пяти часам вечера по Елисейским полям проследовал большой экипаж, в котором Дуайен, поставщик продовольствия и друг де Барраса, вез всяческую снедь и корзины с вином и шампанским, направляясь к дому мадам де Богарнэ.

Мари-Роз[1] вышла навстречу и сделала знак кучеру закрыть ворота сада. В этом не было особой необходимости, так как жители Круасси прекрасно знали, что в нынешние голодные времена хозяева Конвента не придерживаются вместе с народом вынужденного национального поста.