– Агнес, скажите же мне, отчего это вам показалось, что мне будет приятно, что вы навещаете моего кузена?
– Оттого, что он сам говорил, какой он нетерпеливый пациент, – пробормотала мисс Мейз. – Я так надеялась, что смогу быть вам полезной. Я знаю, как ухаживать за больными, как их развлекать. Я действительно знаю это. Это единственное, в чем я знаю толк.
– Неправда, вы превосходная пианистка, – возразила мисс Блайт.
– Это так. И еще – вы забавный, беспомощный ребенок, которому так идет этот персиковый цвет, – добавила Люсинда.
Мисс Мейз вспыхнула и застенчиво поглядела на обеих дам.
– Ах! Какие комплименты вы мне говорите! – Казалось, ей нисколько не претило сравнение с ребенком. Наоборот, она выглядела довольной и успокоенной. Она так привыкла к тому, что ее ругают и ею помыкают, что любое доброе слово воспринимала с благодарностью. Мисс Мейз улыбнулась Люсинде. – Я больше не стану ходить к мистеру Стэссарту.
– И прекрасно. Завтра мой кузен спустится к завтраку. Вы не должны быть озабочены его здоровьем.
Мисс Блайт подняла брови, услыхав, в этом какой-то подтекст, но мисс Мейз восприняла сообщение восторженно.
– Как замечательно! Я знаю, теперь вы будете меньше волноваться, миледи.
– Я перестану волноваться совсем, когда мой кузен уедет отсюда, – сказала Люсинда.
– О, ну теперь до этого недалеко, ведь мистер Стэссарт начал подниматься на ноги. – Мисс Мейз говорила об этом уверенно, с высоты своего опыта. – Когда больной долго находится в постели, он теряет много сил. Кроме того, мистер Стэссарт еще молод. Скоро он поедет домой.
– Вы правы, Агнес. По правде говоря, я сама только что воодушевляла кузена на это. – Люсинда с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
Мисс Мейз просто-таки просияла.
– Ну вот, как хорошо! Теперь мы все вновь счастливы и довольны, не правда ли, миледи?
– Да, Агнес, мы снова все довольны. – Люсинда встала. – Я пришлю горничную раздеть вас. Уже очень поздно.
– Молю вас, не будите ее. Я уже сказала ей, что справлюсь сегодня сама, – мисс Мейз нервно потирала запястья.
От Люсинды не скрылся этот жест.
– Хорошо, как хотите, дорогая. Но мне пора, потому что моя горничная заждалась.
– Вы не должны заставлять ее ждать из-за меня, – согласилась мисс Мейз. Она увидела, что мисс Блайт также собирается уйти, и проводила их до двери своей спальни. Как только дамы вышли, она одарила их еще одной застенчивой улыбкой. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Агнес, – сказала Люсинда. Дверь тихо закрылась. Люсинда повернулась, чтобы посмотреть на компаньонку.
– Как я восхищаюсь тобой, Тибби. Я не знаю, как бы я могла справляться с теми обязанностями, которые ты выполняла годами.
Мисс Блайт усмехнулась.
– Их вовсе не так уж трудно исполнять, моя дорогая. Я могу припомнить одну ученицу, которую учить и воспитывать было настоящим удовольствием. Она всегда была моей любимой ученицей.
Люсинда пожала ей руку.
– Ах, Тибби! Неужели ты заставишь меня расплакаться в такое время?
– Пойдем спать, дорогая, – тихо сказала мисс Блайт. Люсинда взглянула на дверь мистера Стэссарта, и несвойственную ей сентиментальность как рукой сняло.
– Да. Я пойду, но сначала мне нужно отдать некоторые приказания относительно моего кузена Ферди.
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, чтобы его предупредили о времени завтрака и о том, что в этом доме не принято завтракать отдельно, – твердо заявила Люсинда.
* * *
На следующее утро, когда Люсинда сошла вниз, в комнату для завтрака, она обнаружила кузена, сидящего в кресле.
– Доброе утро, Ферди, – приветливо поздоровалась Люсинда.
Он гневно взглянул на нее.
– Меня вытащили из постели и практически всунули в одежду эти ваши верзилы. Взгляните на меня! Галстук не поглажен, на жилете и сюртуке складки. Я к этому не привык, между прочим! Вы обещали купить мне новый сюртук, кузина! А этот – вряд ли равноценная замена!
– Если вы так недовольны уходом в моем доме, Ферди, я предлагаю вам вернуться к себе на квартиру, чтобы ваш камердинер следил за вашими вещами соответственно вашим требованиям, – парировала Люсинда.
Как она и предполагала, кузен сейчас же прекратил ворчать и жаловаться и только злобно временами шептал что-то в ее адрес.
