– Само собой, она растеряется и не сможет отвечать на вопросы и комплименты, – согласилась мисс Блайт. – Но проблема куда глубже, Люсинда. Она призналась мне наверху, что никогда не бывала в этом доме! В доме ее собственного брата! Можешь вообразить, что она думала, когда мы ввели ее в эти хоромы?
– Представляю себе. Бедное дитя было совершенно ошеломлено при виде этой помпезности, – проговорила Люсинда. – А как мы одеты! Неудивительно, что она отказалась снять с себя шляпку и разрыдалась перед нами. Вероятно, она каждый миг ожидала, что ее выпроводят на улицу.
– Именно так. Она считает себя ниже нашего круга. Вероятно, для мисс Мейз было бы более удобно входить в дом через дверь для прислуги, чем через парадную дверь, – заметила мисс Блайт. Она покачала головой с сокрушенным видом. – Загублена молодость! Как трудно ей будет обрести достоинство.
– Да, я понимаю. Тибби, мне так стыдно, что я никогда не интересовалась судьбой мисс Мейз. Я знала, что она живет с престарелой родственницей в качестве компаньонки. Мне нужно было что-то предпринять, – сказала Люсинда, нахмурившись. – Но я не знала, что покойный муж был настолько бессердечен, чтобы отказать сестре в праве на достойную жизнь.
– Но ты не могла это предполагать, – напомнила мисс Блайт.
– Мне следовало это заподозрить, по меньшей мере. Он терпеть не мог вокруг себя кого-то и чего-то, что не соответствовало его понятиям о красоте либо не было достаточно ценно. Очевидно, Агнес не вошла в его систему ценностей, – заключила Люсинда.
– Ты не должна винить себя, дорогая. Даже если бы ты знала о несчастии мисс Мейз, подозреваю, что ты не смогла бы ничего изменить. Вряд ли лорд Мейз позволил бы сестре жить в своем доме.
Мисс Блайт села в кресло и принялась за вышивание.
– Мне очень хорошо известно, что он бы на это не пошел. Но я могла пригласить ее в Кэрберри. Это был бы определенно лучший шанс для нее, правда? – и Люсинда с досадой хлопнула в ладоши. – А эта ее тетушка! Что за чудовище: так обращаться с девушкой!
– Бесполезно возмущаться такими людьми, Люсинда. Благодарение Богу, эта глава из жизни мисс Мейз близка к завершению. Теперь нужно подумать, что же делать, – проговорила мисс Блайт.
– Ты, как всегда, права, Тибби, – сказала Люсинда и улыбнулась. Она наблюдала за компаньонкой, зная, что рукоделие всегда приводит ее к самым философским размышлениям. – Ну, и что нам делать с Агнес?
Мисс Блайт опустила рукоделие и задумчиво поглядела на Люсинду.
– Ну что ж, я подумываю о том, не вернуться ли мне к обязанностям гувернантки вновь и не взяться ли за мисс Мейз. Ты не против, дорогая?
– Конечно нет. Это будет замечательно! – воскликнула Люсинда. – Удивляюсь, как я не подумала об этом сама.
– Мисс Мейз нуждается в постепенном, но твердом руководстве до тех пор, пока она твердо не станет на ноги, – пояснила мисс Блайт, вновь принявшись за вышивку.
– Делай как знаешь, Тибби. Ты станешь ей матерью, в которой она так нуждается, а я – старшей сестрой, – сказала Люсинда. – Мы с тобой должны сделать ее жизнь прекрасной.
– Надеюсь, нам с тобой это удастся, – улыбнулась мисс Блайт. – Я думаю, что постепенно мы привьем ей манеры, принятые в обществе. Поначалу нельзя возить ее на грандиозные балы, где она будет смущаться.
– Ты понимаешь, что ты говоришь? Нам придется обращаться с нею, будто она – дитя, а ведь ей уже двадцать девять лет. Я моложе ее на семь лет, но ощущаю себя старше. Как можно распоряжаться жизнью кого-то, кто старше тебя, не нанеся невольного оскорбления? Я предвижу всевозможные сложности.
– Не стоит опасаться, – засмеялась мисс Блайт, – ведь мисс Мейз привыкла к тому, что ее окружают старшие наставники.
– Наставники! Но я совершенно не собираюсь наставлять ее, – воскликнула Люсинда.
– Тем не менее это может понадобиться, по крайней мере, на первых порах. Мисс Мейз едва ли воспримет иное с ней обращение, – сказала мисс Блайт. – Я уверена: по мере обучения мисс Мейз попытается расправить крылышки, – ободряюще заверила мисс Блайт. – Конечно, тебе следует быть с ней внимательной и осторожной. Ее нужно научить выражать свои желания.
