К тому времени, когда внук основателя компании — отец Космо — достиг совершеннолетия, «Столет корпорейшн» являлась обладательницей обширных участков земли под сахарным тростником и рисом. К большому изумлению конкурентов, компания приобрела также болотистые низины Луизианы. Третий Столет воспылал страстью к морским путешествиям и проявил активнейший интерес к коммерческому судоходству. Последнее в основном было связано с тем, что ему нужно было без потерь перевезти домой сокровища, собранные им на Востоке. Когда развитие транспортной авиации стало урезать его доходы, он продал свои корабли. К тому времени он уже являлся обладателем роскошной коллекции китайского фарфора, которую завещал музею штата. Среди других его богатств можно назвать большую коллекцию жадеитов, которые применялись в отделке холла на первом этаже «Столет билдинга», а также большого бронзового Будду, которым увенчивался миниатюрный храм в Бон Ви.
Возмужав в начале пятидесятых, Космо проявил большой интерес к нефтяным разработкам и стал превращать болота, которыми так долго и бесполезно обладала компания, в черное золото.
Нефть заняла настолько важное место в доходах Космо, что тот даже представить себе не мог, что когда-нибудь этот живительный источник иссякнет. Только Риве удалось наконец убедить его в том, что золотое время нефти не вечно и что он сделал слишком большую ставку на этот бизнес, его безоглядные упования на нефть грозят большой опасностью. Упадок относительно нефти она предрекла самостоятельно, а вот то, что на новый уровень благосостояния их может вынести волна микропроцессоров, ей и самой казалось невероятным. Но подобные прогнозы делал Ноэль и упорствовал в них. К тому времени Космо окончательно перестал видеть и слышать своего единственного сына и считал, что не нуждается в его советах. Положительная роль, которую во всем этом сыграла Рива, заключалась в том, что она уговорила Космо позволить Ноэлю поехать во Францию и там начать дела с микропроцессорами, во-первых, и активно использовать азиатские связи молодого человека, что обещало многократно удешевить продукцию, во-вторых. По крайней мере, в этом она не развела отца с сыном, а, наоборот, соединила их. Это сработало.
Утро прошло незаметно. Риве казалось, что она только начала работать, но вот в дверь постучалась секретарь и, просунув голову в кабинет, сообщила, что ее лимузин ждет внизу и что время ехать в ресторан.
Рива закрыла папку с бумагами, над которыми сидела, и надела на ручку колпачок. Отложив то и другое в сторону, она достала из нижнего ящика стола из красного дерева сумочку с зеркальцем и проверила свой макияж. Затем стряхнула щеточкой бумажную пыль — непременную часть работы бюрократа — с юбки своего костюма кремового цвета и уже поднялась из-за стола, как вдруг дверь в ее кабинет открылась еще раз.
Это был Ноэль. Он вошел решительным шагом, впрочем, немного задержавшись при виде того, как она встает из-за стола, но затем плотно прикрыл за собой дверь и спросил:
— Собралась на обед с Галлантом?
— Ничего не поделаешь.
— Может, тебе нужно мужское сопровождение?
На секунду ее глаза раскрылись в крайнем изумлении. Если бы она не знала хорошо Ноэля, то могла бы подумать, что тот предлагает охранять ее на пути в ресторан. Впрочем, сама мысль об охране была глупой.
— Я же сказала, что это не будет иметь никакого отношения к корпорации.
— Это-то я понял.
— Но ты не веришь мне!
— Разве я это сказал? — звенящим от раздражения голосом удивился он. По крайней мере, ей показалось, что он был раздражен.
— Нет, ты этого, конечно, не говорил. Много говорить — вообще не в твоих правилах. Ты обычно предпочитаешь отмалчиваться, и мне потом остается только догадываться обо всем. Так вот, мне сейчас кажется, ты боишься, что я поставлю «Столет корпорейшн» в неудобное положение, слишком уж сойдясь с человеком, который, возможно, станет нашим губернатором. Ты боишься, что все это может привести к каким-то личным, «подстольным» соглашениям, которые осуждаются общественностью. Я заявляю: все это настолько далеко от истины, что дальше и быть не может!
