Поездки из Бон Ви ранним утром в Новый Орлеан были лучшим рабочим временем для Ривы. В машине были встроенный рабочий столик с красивой полировкой, диктофон, записная книжка с обложкой из верблюжьей кожи со множеством отделений, тонкая золотая авторучка, миниатюрный калькулятор и степлер с золотой крышкой. При таком оснащении всего за один час поездки она могла сделать гораздо больше дел, чем за все утро работы в «Столет билдинг». Здесь ее никто не отрывал, никто никуда не звал, никто не мешал своим присутствием.
Когда после смерти отца домой вернулся Ноэль и стал обживаться в Бон Ви и в «Столет корпорейшн», она почувствовала, что обязана предложить ему ездить на работу и с работы вместе с ней в лимузине. Впрочем, ее останавливало ощущение того, что он откажется, мотивируя это тысячей различных причин. Он и в самом деле отказался. Но она при этом испытала только облегчение. Рива знала, что не смогла бы плодотворно работать, чувствуя его угрюмый взгляд за спиной в продолжение всей поездки. Присутствие Космо никогда не беспокоило ее. Он сидел молча и только шуршал своими «Уолл-стрит джорнал», «Барронс» или «Форбс». Ей даже как-то помогало это его молчаливое присутствие. Впрочем, она понимала, что его удивляет то, как она распоряжается своим временем.
Звонок телефона ворвался к ней в сознание и в одну секунду все в нем спутал. Это все время ужасно раздражало ее, но пока приходилось с этим как-то мириться. Она подняла взгляд на своего шофера Джорджа, который был мужем Лиз, поварихи из Бон Ви, и постоянно поддерживал на «линкольне» скорость не менее семидесяти миль в час, держась за баранку одной рукой, а другой настраивая в приемнике звучание Моцарта. Он всегда снимал трубку, когда в машине звонил телефон. Снял и сейчас.
— Это мисс Маргарет, — сказал он, передавая трубку Риве.
Голос сестры тут же ворвался в ухо Ривы:
— Не знаю, почему я обязана здороваться с полудюжиной незнакомых мне людей, прежде чем доберусь до тебя по телефону! Это, наверное, очень тешит твое самолюбие, когда на каждый звонок к трубке бежит кто-нибудь из слуг?
— Я очень ценю свое время и уединение, Маргарет, вот и все. Как у тебя дела?
— У меня-то? Очень хорошо для человека, которого всю жизнь мучает сильное сердцебиение! Особенно хорошо мне было сегодня утром, когда я раскрыла газеты! Кошмар становится реальностью! Ты просто с ума сошла!
— Возможно, — с иронией в голосе ответила Рива. — О чем это ты?
— О чем это я?! Да о том диком снимке в газете! Будешь говорить, что еще не видела?
— Нет, на самом деле не видела… — начала Рива, но вдруг запнулась.
Она поняла, какой снимок имеет в виду ее сестра. Ведь она в глубине души сознавала, что фото с ней, Эрин, Эдисоном, его женой и сыном, сделанное тем молодым шалопаем, обойдет страницы по крайней мере половины всех газет штата. Это было в порядке вещей. А если бы она вдруг сама изъявила желание разрекламировать себя с помощью этого снимка, он наверняка затерялся бы в архиве и никогда не был бы напечатан. Но она протестующе поднимала руку, и вот — пожалуйста!
— Как ты могла позволить такое, Рива? — спросила сестра в волнении. — Ты! Именно ты! Как могла позволить такое! Это отвратительно! Меня тошнит с той самой секунды, когда я увидела эту фотографию! Надо что-то делать.
— Делаю все, что могу, Маргарет.
— Очевидно, ты недостаточно прикладываешь усилий, сестрица! Скажи прямо, что у тебя ничего не получается. Тогда я сама приеду и разберусь…
— И как же ты собираешься разобраться?
— Не знаю! Неужели ты не можешь поговорить с Эдисоном?! Призвать его к разуму?!
— Именно это я и пыталась сделать, когда нас фотографировали. Но, кажется, он не проявил в этом большого участия и заинтересованности.
— Если уж он совсем упрется, ты можешь сказать ему…
— Нет, — сразу же потяжелевшим голосом возразила Рива.
— Но почему?! Ты не можешь позволить, чтобы все это так и продолжалось!
— Я и не собираюсь позволять. Сегодня за обедом у меня встреча с Эдисоном. Так или иначе, а мы должны прийти к взаимопониманию.
— О, Рива, я, кажется, понимаю, что ты задумала! Не надо даже и пытаться. Ты все сделаешь не так. Запомни: с медом ты поймаешь мух гораздо больше, чем с уксусом!
