— Мотивом считается Анна, а мои предполагаемые связи с мафией — это и есть мои возможности?
— Ты можешь доказать обратное?
— Не в этом дело. Хуже всего, что я должен это доказывать тебе.
— Анна считает, у тебя мог быть и другой мотив: ты мог это сделать и для меня.
— Мог бы, если бы попросила.
— Не надо! — вскрикнула она.
— Но почему? Разве это не так?
— Эти слова не помогают мне поверить тебе.
— Но что поделаешь…
— Не надо превращать меня в то, чем я быть не могу! Ты делаешь из меня какую-то мадонну, святую, ради которой нужно приносить жертвы. Мне это не нравится! Я — это я. Мне не надо поклоняться. Я хочу, чтобы меня принимали и любили со всеми моими грехами, такой, какая я есть.
Его лицо было словно каменным.
— Я всегда чувствовал, что у нас что-то не так. Но это не значит, что я убью для тебя.
— Но если это не ты, ради Анны или ради меня — кто это сделал?
Тут дверь в столовую отворилась.
— Извините за подслушивание, — сказала входящая Констанция, — но я сегодня весь вечер страшно скучаю и слоняюсь без дела, а ваш разговор показался мне слишком волнующим, чтобы его пропустить. Кроме того, мне есть что добавить.
Рива изумленно молчала, глядя, как та приближается к Дангу в своем желтом шелковом платье, нескромно подчеркивавшем линии ее тела. Констанция протянула руку (чисто итальянский жест) как бы для объятия и в то же время — демонстрируя «полную искренность».
— Я вмешалась в вашу жизнь, Дант Ромоли, — сказала бывшая жена Ноэля, — позволила это себе. Я это сделала потому… Впрочем, об этом лучше в другой раз, если вам интересно, сейчас это неважно. Это я подсказала Риве, что вы взяли Анну Галлант с собой.
Дант нахмурился и повернулся к ней:
— Что такое?
Она подошла к нему так близко, что того гляди обнимет, остановилась, вызывающе глядя на него.
— Это был импульс. Я очень импульсивна, когда сержусь. Но чтобы как-то возместить ущерб и успокоить собственные подозрения, я навела справки внутри семьи здесь, в Новом Орлеане, в сицилийской семье, понимаете? Я могу поклясться, что это не вы организовали инцидент с самолетом Эдисона Галланта.
Несколько секунд длилось полное молчание. Дант смотрел на сицилийку, будто впервые ее видел. Констанция глядела на него с таким же откровенным вызовом. Наконец Рива спросила ее:
— А знаете вы, кто это сделал?
— Такую информацию не легко получить, — ответила та, глядя на Данта.
— Но другую вам дают?
— Да.
— Не рассказывали ли вам, случайно, кто нанял людей, напавших на меня и моего водителя?
Констанция насмешливо посмотрела на Риву:
— Это был Эдисон. Об этом мне сообщили случайно, как любопытную новость. Эдисон был знаком с сицилийцами какое-то время, по крайней мере, получал от них деньги. Потом они пересмотрели свое отношение к нему: он стал слишком жадным, стал много требовать, пытался втянуть их в подрыв «Столет корпорейшн», скупая акции через подставных лиц. Но вы и Ноэль контролируете такой объем, что это не удалось.
Попытка подрыва компании, подумала Рива, была еще одним способом поставить ее на колени. Это неплохо задумано.
Констанция обратилась к Данту:
— Кажется, Галлант также попросил своих «друзей» обратить внимание на ваше заведение
на озере в ходе операции с наркотиками. Это было сделано из мести: вы — друг Ривы, поэтому вам надо создавать неприятности. Ну, видите, сколько я беспокоюсь ради вас? Вы удовлетворены?
— Невероятно, — сказал Дант без выражения. — А ваши информаторы собираются и дальше причинять мне вред?
— Думаю, что нет, — рассердилась она, надув пухлые губы. — Я сказала им, что это глупо, но они уже сами это поняли. Бесцеремонность Галланта, особенно его требование нанять людей для нападения на Риву, заставила их разочароваться в нем. Хотят от него отказаться. И этот последний инцидент, с душком дилетантизма и сведением личных счетов, видимо, решил дело.
Рива слушала внимательно и хмуро.
— Все же непонятно, почему, если вы так много узнали, нельзя выяснить, кто организовал аварию.
Констанция покачала головой:
— Кажется, это не шло через семью. Иначе говоря, они не знают.
— А это дело с ресторанчиком на озере, — сказала Рива Данту, — ведь твои так называемые друзья могли бы сказать тебе, что за этим стоял Эдисон.
