Я передаю Кэрол список тяжелых механизмов с дистанционным управлением, которые использовались на станции для ремонтных работ и были включены в досье, представленном Департаментом. Если во время наших поисков нам попалось бы такое оборудование, Кэрол сразу узнала бы его. Так что у меня было оправдание для того, чтобы поделиться с ней этими сведениями.
На первом этапе выполнения нашего плана Кэрол должна найти ближайший к нам большой механизм, а затем извлечь из него батарейки, пока я буду продолжать выслеживать цель и гнать ее в сторону паровых труб. На этом этапе связь между нами может прерываться.
Группа, которая выпроваживала дроны из данного сектора, с работой справилась плохо — дроны до сих пор в туннеле. Если раньше они перебегали нам дорогу, как испуганные кролики, прыгающие в высокой траве, то сейчас их перемещение напоминает движение автомобилей на оживленной улице. И хотя самые крупные раза в три меньше меня, я все равно чувствую в них угрозу. В отсутствие Кэрол я успокаиваю себя игрой во «Все равно что».
Я иду по следу крысы, запах слабый, но четкий, и он доносится из вентиляционной системы. Я сворачиваю из знакомого туннеля с решетчатым полом в бетонный узкий лаз. Я могу пройти свободно, но человеку придется встать на четвереньки. Лампы здесь расположены на большом расстоянии друг от друга; вероятно, этот проход не предназначен для регулярного использования в отличие от остальных.
— Сера, — слышится в системе прерывающийся голос Кэрол. — Прием? Отчитайся.
«Связь плохая, — отвечаю я. — Нахожусь сейчас в коридоре, который, возможно, еще больше гасит сигнал. По-прежнему преследую мишень».
— …Сера?
«Иду по следу. Плохая связь».
— … это ужасно. Я… — Ее голос прерывает шум помех. — …я… зоны доступа. Конец связи.
Это пространство патрулирует гораздо меньше дронов, но они проходят слишком близко от меня. Один из дронов размером с белку и с телом, разделенным на сегменты, как у муравья, не хочет уходить с дороги. Я прижимаюсь к стене, пропускаю его. Он останавливается около меня, вытягивает вперед гибкие передние лапки, стучит по полу, где подушечки моих лап оставили слабые следы пота на бетоне. Он исследует меня, пытается выяснить, откуда я. Гибкая тонкая ножка поднимается вверх, изучая воздух.
Вся кожа на моем теле напрягается. Дрон смотрит на меня.
Я не хочу, чтобы его лапки-иголочки касались меня. Я еще крепче вжимаюсь в бетонную стену. Моя морда так напряжена, что начинает болеть голова. Я слышу в своем сознании безудержные причитания, в которых заключена вся моя тревога. «Пожалуйста, я не хочу, чтобы он меня касался!» Я чувствую под брюхом холодный пол, когда прижимаюсь к нему и к шершавой стене.
Пожалуйста, я не хочу этого.
Издаваемые мной звуки меняются, и в этот момент я понимаю, что мои зубы оскалены.
Дрон поворачивается ко мне. Делает шаг и замирает.
Пожалуйста, не надо.
Он снова разворачивается и продолжает свой путь.
Через несколько секунд дрон, похожий одновременно на белку и на муравья, скрывается из вида. Адреналин растекается по всему телу, пульсируя в глазах, обжигая уши. Я по-прежнему издаю протяжный жалобный вой и надеюсь, что в скором времени он прекратится, но все не могу остановиться.
Я так устала.
«Ты очень несчастна здесь», — говорит голос в моей голове. Он совсем сбивает меня с толку. Я так напряжена, что начинаю лаять на него. С этим я тоже ничего не могу поделать.
Вероятно, сообщение поступило через мою СОД, но это не Кэрол. Это не Дейси. Этот голос я не…
«Зачем ты заставляешь себя все это делать? Зачем страдаешь ради этих хозяев?»
«Что? — говорю я. — Кто это подключился к моему каналу?»
«В твоей душе столько противоречивых чувств, волк, — говорит голос. — Я видела это. Я заглянула тебе в душу через твои глаза. А теперь ты поешь о своих несчастьях в темноте. Мне кажется, что ты просто не понимаешь себя. Да. Ты ничего не знаешь о своей ярости. Но я видела твою ярость, волк».
Крыса. Она в моей голове. Я все еще лежу на брюхе и прижимаюсь к стене. У меня есть работа. Я должна ее выполнить. Я не позволю этому новому безумию помешать моим поискам.
