— Я волновалась, — говорит она, оборачивая провод вокруг клеммы батареи. — Почему ты не отвечала?
Я уже тяжело дышу. Мне хочется рассказать ей о том, что система безопасности была нарушена, про овцу и волка, про дрон, который изучал меня, но вместо этого только смотрю на нее и, как дура, виляю хвостом. Я подхожу поближе, пытаюсь сдержать жалобное поскуливание, которое рвется у меня из груди.
Кэрол отрывает взгляд от батареи и внимательно изучает меня.
— С твоей СОД все в порядке?
Я сажусь и толкаю ее носом в левую руку. Она все еще помнит про сигналы «да» и «нет».
— Черт, — шепчет она, — что случилось? — Кэрол кладет руку мне на шею. — Я не жду от тебя ответа. Просто скажи, наш план все еще в силе?
Я тыкаю ее носом в правую ладонь. Тяжело дышу. Просто удивительно, как это трудно, когда твои способности настолько ограничены.
— Мишень в паровой трубе?
Правая ладонь означает «да». Я пришла в условленное место, как только крыса проникла в аварийную паровую трубу. Все в соответствии с планом. Даже если бы СОД все еще работала, я не уверена, что стала бы рассказывать Кэрол о том, как я наскакивала на вентиляционные трубы, лаяла и рычала, пока крыса не побежала к паровым трубам.
— Хорошо, — говорит Кэрол. Она закрепляет провод на стенной панели и проверяет время на своей рации. — Если ты все правильно рассчитала, значит, у нас где-то две с половиной минуты, чтобы я могла добраться до панели управления вентиляционной системой. Но сначала покажи мне, умеешь ли ты работать с переключателем. Вот прямо здесь.
Я тяну лапу к самодельному соединителю. Батарея издает тихое гудение, которое Кэрол скорее всего не слышит.
— Хорошо. Теперь еще раз, выключи.
Я нажимаю на переключатель, и батарея затихает.
— Отлично. Когда ты будешь… черт. Черт, как ты сможешь передать сигнал, если твоя СОД отключена?
Я остервенело виляю хвостом. Она думает, что у меня тело машины, а не собаки, что я способна реагировать только на один-единственный раздражитель. Я смотрю на нее несколько секунд, но она все никак не понимает очевидного.
Придется мне объяснить ей.
Я лаю. Один раз. Громко.
Кэрол смеется.
— Ну конечно! — говорит она. — Хорошая собака. — Она разворачивается и бежит по коридору к панели управления.
Я направляюсь к стратегическому участку, туда, где шахта изгибается. Там я останавливаюсь и жду сигнала.
Я одна. Неподалеку слышатся щелчки и стук, издаваемые дронами.
Позади меня, где расставлена ловушка, панель управления все еще раскрыта. Чтобы добраться до следующего работающего реактора, мишени нужно покинуть паровую трубу, куда я загнала ее прежде, и вернуться в коридор или снова проникнуть в систему вентиляции. Но сначала она должна проследовать мимо отключенного реактора D, однако существует несколько точек, где она может проникнуть в этот реактор из паровой трубы. Кэрол обо всем позаботится. Как только она загонит мишень в трубу, где расставлена ловушка, я должна буду нажать на рычаг.
Кэрол считает, что после того, как крыса будет поймана, мы сможем открыть трубу в том месте, где она находится, и извлечь ее. Но что мы будем делать потом? Кэрол отнесет ее наверх? А если крыса укусит ее точно так же, как укусила меня?
И что будет после того, как она попадет в руки представителей Департамента национальной безопасности? Эта связь между преследуемым с УИ и охотником с УИ привлечет их внимание и ко мне. А если крыса заговорит, то и подавно. Судя по моему, пускай и весьма ограниченному опыту в общении с мишенью, крыса эта довольно… болтлива.
Пока что, похоже, никто из людей не задался вопросом — способны ли собаки хранить секреты? И для меня очень важно, чтобы этот вопрос у них и дальше не возникал.
Кэрол неправа. Нужно было придерживаться первоначального задания.
По туннелю разносится неритмичный стук когтей по металлу, заглушаемый обшивкой стен и низким гулом станции.
Адреналин разливается по всему телу. Я замираю на мгновение, а затем лаю. Я лаю Кэрол. Потом я поворачиваюсь, продолжая лаять, и быстро иду к своему посту около батареи и двери в отключенный реактор.
Надеюсь, она меня услышала.
