И я говорила тебе не делать этого, Сайла: этот сердитый шторм налетает, когда кое-кто находит твои списки. Такое происходит, когда твой список сжигают, чтобы никто больше не узнал, какая ты непутевая.
Самый сильный шторм начинается, когда мы почти останавливаемся.
Мы у самой вершины холма, и тут… бах! Кристальность обрушивает вниз поток сверкающего дождя, из-за которого уши закладывают и начинают болеть. Легкие обжигает при каждом вздохе, и мы не знаем: от бега это или из-за грозы. А затем шторм начинает визжать, пытается схватить нас за волосы и сбросить с утеса.
Мы стараемся укрыться в Клиффуотче.
Ветер воет вокруг нас, от мороза синеют щеки. У Вэрил начинают стучать зубы, а потом прекращают, и я кричу, чтобы нас впустили. Не будь такой упрямой!
Вэрил колотит в дверь.
Но на этот раз дверь Вэрил никто не открывает. И Мамме тоже, как бы сильно она ни колотила в дверь.
Лишь когда я пробираюсь по обледенелому краю обрыва и кричу, кто-то будто поворачивается в мою сторону и порыв ветра распахивает ставни. Я впускаю в дом мою семью, даже Мамму, которая пытается остаться на ветру, чтобы он забрал и ее тоже.
Мы заходим в Клиффуотч, стряхиваем с себя дождевые капли.
— Кристальность притащила за собой Бледный пепел, — говорю я, потому что уверена в этом. — А за ними придет Яркость.
Столько штормов одновременно, и я знаю их имена. Они объединились против нас.
Я хочу сражаться.
Вэрил глядит на меня, зовет Мамму, но Мамма рыщет по комнатам в поисках Лиллит.
— Мы не может оставаться здесь, иначе потеряем Сайлу, — говорит Вэрил. Она поворачивается ко мне. — Ты ведь не хочешь этого.
Но я, кажется, хочу. Я хочу сражаться с погодой, пока она не заберет и меня.
И возможно, что Мамма тоже этого хочет.
Вэрил хватает меня и Мамму за руки, и в ту же секунду непогода перестает завывать. Вэрил тащит нас обратно в наш дом через замерзший лес, через площадь с обледенелым фонтаном. Льдинки хрустят под нашими ногами, превращаясь в лепестки, устилающие наш путь. Вэрил кричит на Мамму. Она трясет ее за руку, которая вибрирует под ее рубашкой, мускулы стали дряблыми, но плечо Маммы остается неподвижным. Потому что она видела то же, что и я, она видела, как Лиллит начала завывать, как ее волосы растрепались, заструились в воздухе, а вместе с ними и пальцы, и вся она целиком устремилась навстречу большому шторму, состоявшему из Бледного пепла, Яркости, Слепящей ярости и Кристальности.
Тогда мы в последний раз видели лицо Лиллит в одном из окон. Мамма продолжала оставлять ленточки, но их уносило ветром. Теперь она иногда разбрасывает лепестки, чтобы Лиллит могла поиграть с ними.
Позже мы взбираемся к развалинам Клиффуотча и находим в углу маленькие штормы — несколько темных облаков. Теперь их можно положить в банки, отнести домой и наблюдать, пока молнии не погаснут.
Иногда они не гаснут, эти осколки непогоды. Замерзшая вода не оттаивает. Крошечные ветра щекочут тебе плечи, пока ты не начинаешь смеяться.
Они все еще здесь, просто стали меньше, потому что и сама непогода стала маленькой.
В тот день все штормы разом обрушились на бухту: огонь из-под земли, молнии, зеленые облака и серые. В тот день люди погоды вышли навстречу ветру и кричали, пока их голоса не стали хриплыми, а мы спрятались, и штормы выли в ответ — один большой шторм, который состоял из нескольких, меньших по размеру — и они устремились к городу, к Клиффуотчу и нескольким кораблям, что стояли в порту.
А люди погоды выглядывали из своего дома на утесе, и некоторых из них подхватил ветер. Одни — превратились в дождь. Кто-то — в молнию. А потом они дали отпор все вместе. Все те, кто уже смог подняться высоко в облака.
Мы хотели им помочь, я чувствовала, как облака вытягивали из меня дыхание, но ветра хлестали нас по щекам, а капли дождя били в лицо, отталкивая назад. И ужасные штормы не смогли настигнуть и похитить нас.
Потом мы пошли домой. На небе вдруг возник и также внезапно исчез клочок синевы. Прохладный ветер коснулся моего лица, и я ощутила в нем пальцы Лиллит.
Героиня — это больше, чем сестра. И меньше.
Молоко продолжали приносить, а рыбу — нет.
