На раздумья ушли секунды, и Алексей Николаевич решился. Он подсел под здоровяка, ухватил его за бедро и рывком поднял вверх.
– Хе!
Немец растерянно завис в воздухе. Чувствовалось, что последний раз его так подымала мама в детстве…
– Скажи ему, чтобы прижал подбородок к груди, – приказал сыщик джи-мену.
– Что?
– Яша, он же тяжелый! Быстрее! Иначе затылок расшибет.
– А…
Челубей перевел шуцману команду. Лишь только сыщик почувствовал, что тот ее понял и выполнил, – сразу приложил немца лопатками на асфальт. Так, чтобы долго не встал, но притом не покалечился.
Путь был свободен. Другие полицаи прекратили ломиться в дверь и ринулись в обход.
– Бежим!
Троица рысью пересекла площадь и вскочила в трамвай. Звеня, тот поехал по линии, увозя их от засады.
У Алексея Николаевича горело лицо, на Челубее порвался сюртук. Что подумают обыватели? Сейчас их сдадут первому постовому… Вдруг Недашевский что-то произнес по-немецки. Пассажиры одобрительно загоготали, начали дружески хлопать беглецов по плечу. Через две остановки те спрыгнули и шмыгнули в подворотню.
– Что ты им сказал? – спросил коллежский советник.
– Правду, – ответил коммандер. – Что мы с полицией подрались.
– И они так заржали? А еще говорят, немцы – законопослушная нация.
Затем сыщик вздохнул и добавил:
– Везде нас не любят, просто беда…
Они вырвались с вокзала и даже спасли свои вещи. Но что потом? Сейчас все выезды из Гейдельберга перекроют, и тогда конец. Лыков лихорадочно соображал. Нужно выбраться за город, на ближайшей железнодорожной станции сесть в поезд и уехать как можно дальше отсюда. Но не в Берлин, там их будут ждать.
Коллежский советник посмотрел на свою команду. Он чувствовал себя старшим не только по возрасту, но и по опыту. И хотя не знал Германии, но полагал, что полицейские всех стран думают одинаково.
– Слушай приказ. Прорываемся на окраину и ловим дилижанс. Или любой другой экипаж, который вывезет нас из города. Яша, в какой стороне Пруссия?
– Пруссия? – опешил джи-мен. – Вон там, а что?
– Значит, нам туда.
– Алексей Николаевич, но для чего нам в Пруссию? – осмелился спросить поручик.
– Там самая дырявая граница. Контрабандисты переправляют в Россию свои товары. И нас переправят.
– Дотуда тыща миль! – воскликнул Недашевский. – Поедемте лучше в Берлин, в американское посольство. Там нас никто не тронет.
– Это тебя не тронут, у тебя паспорт настоящий. А нас с его сиятельством «графом Стырье» посадят в Моабит, – возразил коллежский советник.
Олтаржевский поежился от такой перспективы.
– Что, Мариан Ольгердович, не хочется в кутузку? И мне неохота. Вот такие они, секретные операции; привыкайте.
– Яков, – обратился сыщик к товарищу, – ты действительно поезжай в Берлин. С нами тебе опасно.
– А вы?
– А мы с Марианом Ольгердовичем как-нибудь, через Пруссию…
– Вот еще! – обиделся коммандер. – Я вас в беде не брошу! Вместе будем спасаться. Говори, что делать.
– Делай, как я.
Лыков повел команду в пригород. Он верил в свою удачу. Как ни странно, но надежды его оправдались. Им несказанно повезло.
Три господина с саквояжами отдалялись от шумного центра, людей вокруг становилось все меньше, беглецы делались все заметнее. Вот-вот их увидят и схватят. Вдруг их путь пересекла добротная коляска, запряженная в пару. На козлах возвышался кучер в синей пелерине, а седок лениво развалился на скамье. Круглое лицо его источало довольство. Мгновенно Лыков узнал этого человека. Он приказал Челубею:
– Хватай лошадей!
Тот не раздумывая исполнил. Сыщик вскочил в коляску и грозным тоном заговорил:
– Вот вы где, Байо! А мы с ног сбились, вас разыскивая.
– А? Что? Кто вы?
– Лыков из Департамента полиции. Нешто забыли? Нас послало за вами русское правительство. Вы арестованы.
Кучер в недоумении оглянулся: как быть? Лошадей крепко держали и не давали ходу. Седок растерялся и не знал, что ответить. Инициативой завладел сыщик.
– Ротмистр Челубей, садитесь на козлы.
– А этого куда?
– Гоните к чертям.
Яков вырвал из рук кучера вожжи и грубо ссадил его.
– Езжайте на явочную квартиру Заграничной агентуры Департамента полиции. Надо срочно телеграфировать министру: Байо пойман!
