Трепов вызвал на совещание инструктора гренадерского корпуса по пулеметной стрельбе. Явился чернявый капитан. Обер-полицмейстер спросил его:
– Насколько опасным может быть пулемет Максима? Какая у него скорострельность?
– Теоретическая – шестьсот выстрелов в минуту, ваше превосходительство.
У генерала вытянулось лицо:
– Сколько-сколько? Это же как пехотная рота!
– Точно так. Рота, если будет стрелять пачками, даст ненамного больше. Но это в теории, а реальный темп стрельбы – двести, может, двести пятьдесят выстрелов в минуту.
– Хватит, чтобы перебить кучу людей. А меткость?
– И меткость, и кучность за счет станка очень высокие.
Трепов заглянул в лежавшую перед ним бумажку:
– Скажите, капитан, а как два террориста смогут управиться с пулеметом? В справке указано, что он весит пятнадцать пудов![22]
Лебедев иронично хмыкнул:
– Всего-то? Алексей Николаевич взвалит на плечо и один утащит.
Все покосились на Лыкова: шутка или нет? Гренадер пояснил:
– Это если на тяжелом колесном лафете и с большим бронещитом. Собственно тело пулемета весит всего один пуд двадцать девять фунтов[23]. А тот, что украли из Таврического полка, был установлен на треногу вьючного типа. Двое мужчин вполне с ним управятся.
– Вы хотите сказать, что они сумеют установить его на подоконник, – уточнил Лыков. – А стрелять? Хватит ли двоих? Ведь полный расчет «максима» – четыре человека.
– Могут возникнуть трудности, – согласился капитан. – Особенно если люди неопытные. Самое уязвимое место – лента. Она сделана из бумажной ткани, потому ее часто перекашивает.
– На это надеяться не будем, – отрезал генерал-майор. – Готовьте захват. Брать стрелков надо по одному.
Совещание состоялось в пятницу. Через день воскресенье, народ выйдет гулять. Самое удобное время злодеям хлопнуть дверью. Тянуть действительно было нельзя, требовалось срочно арестовать подозреваемых.
Лыков убедился в скором теракте, когда узнал новость: Грилюк заказал в модном магазине фрак, белый галстук и для чего-то замшевые митени[24]. Все это ему доставили в номер. Сыщики выяснили подробности, перехватив на выходе курьера. В кабинете начальника МСП собрались лица, ответственные за порядок в городе.
– Зачем Яшке фрак? – недоуменно спросил Лебедев.
– В театр собрался, – предположил Ратко.
– Там его и возьмем! – обрадовался поручик Белоконь.
Но коллежский советник возразил:
– Для театра Грилюку понадобился бы и цилиндр. А его нет в заказе. Значит, что?
– Что? – не поняли москвичи.
– Значит, из номера он выходить не будет. И вообще, черт с ним, с фраком. Меня больше занимают митени.
– Я в таких на охоту хожу, – сообщил чемпион по джиу-джицу. – Удобно: руки не мерзнут. Но сейчас лето…
– Вот скотина! – выругался Алексей Николаевич. – Он собирается умереть красиво.
– Поясните, – потребовал Ратко. – Я не понимаю, при чем тут фрак, митени, белый галстук?
– Яшка Бешеный, видимо, и впрямь не в своем уме, – начал излагать свои соображения питерец. – Он хочет расстреливать людей, одетый как на бал. Книжек, что ли, начитался? Есть такие, кто вырос в бедности, в простой среде. И завидует богатым: их изящной обстановке, одежде, дорогим сигарам… Грилюк надеется, что его застрелят. Анархист перебьет кучу народа, потом власть подтянет силы, и его прикончат. Он будет лежать во фраке и замшевых митенях – красиво, в его плебейском понимании. И про это напишут в газетах.
Все ошалели: неужели такие люди бывают? Но вдруг? Поручик Белоконь вскочил, злой и взъерошенный:
– Надо прямо сейчас пойти и сцапать негодяя!
– Да, – согласились остальные, – дальше тянуть опасно.
– Чур десерт мой! Господа, отдайте его мне!
Лыков подумал-подумал и кивнул:
– Хорошо, поручик, он ваш.
Олтаржевский попросился в пару к чемпиону, но Алексей Николаевич отказал. Мотивировал тем, что риск большой, а ученая голова – это редкость и надо ее беречь.
В воскресенье операция по захвату анархистов перешла в заключительную фазу. Первой на выходе из «Метрополя» арестовали Сотникову. И нашли в ее сумочке бомбу! С большими предосторожностями снаряд разрядили, а саму анархистку вывели через черный выход.
