Вне себя от злости звероловы вытащили арканы c подвижными петлями на концах. Вернувшаяся от деда Лексея Галка застала нелепую картину: двое незнакомцев гоняются вокруг колодца за Эму и Кенгом, баба Маня с веником в руке безуспешно пытается догнать незнакомцев, куры, которым давно положено спать, перебегают с места на место и истерично орут, а Бобрик волочет на крыльцо помятую фетровую шляпу! Воздух раскалился от воплей и окрасился в красноватый цвет заходящего солнца.
Но Сереге с Иванычем все же удалось загнать австралийцев в угол между курятником и копной сена. Они подбирались все ближе — на пружинящих ногах, потряхивая арканами.
Эму вновь нервно дернулся, попятился и вдруг засунул голову в сено! Кенг обмер: теперь страуса можно было брать голыми руками. Допустить поимку друга было невозможно. Кенг хладнокровно шагнул и закрыл страуса собственным телом, оставшись один на один с опасностью. Он набычился, его ноздри слегка подрагивали.
Увидев такое, Бобрик проскочил между ног звероловов, встал перед Кенгом лицом к Сереге, и в полной уверенности, что заслонил собою друга, в ярости начал лупить кулачками воздух! Следом испугалась Галка — теперь уже за бобренка — и, не помня себя, подлетела и прикрыла его! Баба Маня за любимую Галку готова была растерзать любого, а потому растолкала звероловов в разные стороны, с веником в руках уверенно прошагала в угол и загородила собою Галку, а заодно и всю компанию. Только вот бабу Маню загородить было некому…
— Вы что?! — взвился Серега. — В «Репку» играть вздумали?!
Бабка — за галку, галка — за бобра! Отдайте австралийцев, а не то…
— Что — не то? — Баба Маня подняла веник для защиты. — Я вам покажу, как вторгаться на чужую территорию! Бумага есть?
Серега с Иванычем оставили вопрос без ответа, они напряженно примерялись к точному броску на бабу Маню. В воздухе нависла такая тишина, что при желании можно было услышать дыхание комара, не то что писк.
— Назад!!! Стрелять буду! — разорвал безмолвие голос деда Авоськи.
Он стоял посреди двора, мертвой хваткой вцепившись в берданку. Даже пальцы побелели. Рядом с ним в шапке с пробками взъерошился пес Тарас.
— Ты чего, дед? Ты чего? — попятились звероловы.
— Не шучу, — повел берданкой Авоська с одного на другого.
Серега хотел натянуть на глаза шляпу, но ее на голове не оказалось. Парень и не заметил, когда она слетела, а без шляпы он чувствовал себя неуверенно. Как будто голый.
Пес Тарас демонстративно стал рыть землю, давая понять, что его терпение на пределе. С недавних пор дворняга в необыкновенной шапке с пробками чувствовал, что он молодец на все сто.
— Тьфу, — мелькнуло в голове у Сереги при виде Тараса. — Еще и шляпу потерял!
Но не до шляпы, ноги бы унести. И боком-боком — в калитку.
Серега и Иваныч, не чуя ног, домчались до машины.
— Запомни, дед! Мы еще вернемся! — с ревом машины пронеслось над деревней.
Пес Тарас, свесив набок язык, ошалело закрутил хвостом, выбежал на улицу и помчался на безопасном расстоянии вслед за машиной. Возвращаясь, он встретил корову, неспешно идущую по дороге.
— Что-то у нас в деревне слишком шумно в последнее время, — произнесла Муня. — Передай баб Мане, я к себе пошла. К ней попозже зайду, когда гости уедут.
— Они не гости, они — свои, — ответил Тарас и оглянулся на дорогу. — А гости уже уехали. Так что ты заходи.
Между тем, обитатели двора приводили друг друга в чувство.
Пеструшка Ряба прыснула на петуха водой. Тот осторожно открыл сначала один круглый глаз, затем второй, встряхнулся и вылез из укрытия.
— Н-н-ну! И где они?! — разнесся над Ложкаревкой его суровый гнев. Петух стоял посреди двора, подперев бока, и был готов сокрушить любого.
Кенг положил лапу на плечо бобренку:
— Спасибо, Боб. — И постучал по страусову боку:
— Эму, выходи. Выходи, слышишь?
Эму вынул голову из темного стога, сощурился от закатного света и осмотрелся. Он вдруг застыдился своей минутной слабости. Чтобы выйти из положения, Эму не смог придумать ничего лучшего, как сказать:
— Я… а я звероловов искал.
— Нашел? — с интересом спросил Авоська.
— Там никого нет, — недоуменно вскинул плечи страус.
