— Угу, — кивнул страус и вытер свой широкий клюв лопухом.
— Что будем делать? — спросил бобренок, слушая, как вырывается из груди Кенга свист.
— Придется отвести его в Ложкаревку, к баб Мане, — осторожно произнесла Галка.
Все подняли головы и посмотрели на нее так, словно впервые увидели.
— Не нужно меня так буравить, — встала, отряхиваясь, Галка. — В деревню нужно идти. Баб Маня его малиновым вареньем да молоком быстро на ноги поставит.
Услыхав про молоко, коала кашлянул:
— Что-то и у меня в горле посвёрбывает. Не иначе, тоже молоко пить придется, другого выхода нет.
Эму отвел Галку в сторонку.
— Нам в деревню нельзя, — глядя поверх Галкиной головы, прогундосил страус. — Я должен тебе признаться… Ну, там, на реке… помнишь, ты спросила, нет ли у нас какой тайны?… Тайна есть.
— Так я и знала, — покачала головою Галка. — Уж очень вы на спортсменов не похожи. Давай, выкладывай.
И Эму пришлось без утайки поведать и про зоопарк, и про самолет, и про побег.
— Извини, что мы соврали, — закончил Эму.
— Про крокодилов тоже сочинили? А про утконосов? — разочарованно протянул Бобрик. Он давно подошел сзади и слушал.
— Не, про крокодилов правда, — поспешил успокоить его Эму.
— Все равно нужно к баб Мане, — подумав, решила Галка.
И всем пришлось согласиться. Другого выхода действительно не было.
Эму посадил Лени к себе на спину и пошел первым. Следом двинулись Кенг, Галка и Бобрик.
У бабы Мани веник из рук выпал, когда она увидела на пороге необычную компанию. Да! Это были именно те существа, с которыми она столкнулась в лесу, собирая грибы, и которых она все еще боялась пуще огня. Пусть это только зверье, да зверье-то не наше, заграничное! Непривычно ей было и страшновато!
Баба Маня отпрянула, столкнула со стола блюдце с молоком, и тоненькая струйка потекла к двери. Лени проворно спустился на пол по длинным ногам Эму.
— Флюп-флюп-флюп, — принялся коала за растекшееся молоко.
Кенг хотел одернуть приятеля, шикнув: мол, имей совесть, но вместо этого из его горла вырвался хрип, и кенгуру зашелся в удушающем кашле.
Тут-то баба Маня напрочь забыла о своих страхах и всплеснула руками:
— Ой, милый! Да ты ж болен! А ну-ка, быстро в постель!
Она уложила Кенга в кровать, обложила кучей цветастых подушек и накрыла теплым лоскутным одеялом. Всю ночь хозяйка не отходила от больного, прикладывала ему припарки, готовила отвары из трав и то и дело измеряла температуру.
Кенг бредил:
— Сами мы не местные… — Но в предутренний час заснул крепким сном, похрапывая и раскинувшись на уютной постели.
Кенг еще спал, когда баба Маня накрыла стол. Лени нетерпеливо ерзал на стуле в ожидании парного молока и поглядывал на экран телевизора.
— Лени, я думаю, ты в прошлой жизни был кошкой, — предположила Галка, сидя на стуле и болтая лапами. — Смотри, как молоко любишь!
— Я здоровье поправляю, — невозмутимо отрезал коала.
— Давай-давай, поправляй. — Галка пододвинула к себе тарелку овсяной каши. — Кот Васька нынче в городе, так что все молоко твое.
— Этого Ваську что, в зоопарк забрали? — испугался Лени.
— Да нет, — отмахнулась Галка. — У баб Маниной дочки мыши в подвале завелись.
Вскоре начались телевизионные новости, и ведущая сообщила, что австралийские звери, привезенные в российский зоопарк, до сих пор не найдены.
За этой новостью последовали другие, а баба Маня, подкладывая в тарелку Эму добавку каши, открыто спросила:
— Милок, уж не вас ли ищут?
Эму от вопроса едва не подавился овсянкой. Даже Лени застыл с кружкой молока, опустив туда нос. Его блестящие от сытости глаза уставились поверх кружки на Эму. Словно сам коала был здесь не при чем. Весь его вид говорил: «Ну-с, молодой человек, мы с бабулей ждем, что вы нам ответите».
— Я домой хочу, — помолчав, сказал страус. — В Австралию.
— И то правда, — все поняла баба Маня. — Я когда к дочке в город приезжаю, так уже через день к своей речке и березам тянет. Милее дома места нет… — И баба Маня сама не заметила, как погладила Лени по мягкому взлохмаченному загривку.
Час спустя коала по-свойски висел на абажуре и слегка раскачивался. До этого он обследовал фикус, едва не свалился со швабры, прислоненной к стене, и наконец нашел, что лучшего места в доме, чем абажур, нет.
