За окном захохотали двое проходивших мимо студентов. Их звучный, мелодичный смех прилетел словно из другого мира.
— Однажды в марте Слотник уехал с лекциями, оставив детей у их матери в Нью-Йорке. Вечером мы с моим женихом выбрались на ужин. Марк учился на втором курсе медфака. На следующее утро его ждал серьезный экзамен по химии, и если бы не экзамен — слишком много «если бы», правда? — мы бы поехали к Марку или даже сюда — дом-то пустовал. Но не вышло. В общем, он высадил меня тут, сам — в библиотеку, а я — заниматься своими делами. Принесла сюда ноутбук, то есть прямо сюда, за этот стол. Потом сделала себе чаю, села, уже собралась писать эссе — и тут слышу наверху шум. Я уже говорила, что в доме, насколько я знала, кроме меня, никого. Мне бы испугаться, да? Слышали ту историю? Преподаватель английского предлагает студентам назвать самый страшный звук на свете. Те гадают: крик мужчины, когда ему больно? Вопль женщины, когда ей страшно? Выстрел? Плач ребенка? Нет, говорит преподаватель, самый страшный звук такой: ты один в темном доме, знаешь, что больше никого нет, на целые мили вокруг — ни души, и вдруг в туалете наверху спускают воду.
Криста с улыбкой посмотрела на Уэнди.
— В общем, страха я не испытала. Хотя, наверное, стоило. Снова это «если бы»: что, если бы я позвонила в полицию? Все сложилось бы иначе, разве нет? Тогда у меня был чудесный, милый мужчина. Теперь он женат на другой — трое детей, счастлив.
Она отпила чай, держа чашку двумя руками и стараясь не думать о несбывшемся.
— Так вот, я пошла на шум, уже стала разбирать шепот и даже хихиканье. Ну, подумала, все ясно — студенты. Даже если испытывала какой-то страх, то тут уж совсем перестала. Хулиганье, решили подшутить. Поднялась по лестнице — стало тихо. До этого разговаривали вроде бы в спальне Слотника. Свернула туда, открыла дверь, посмотрела по сторонам — никого. Протянула руку к выключателю…
Голос дрогнул. Алые шрамы, казалось, потемнели. Уэнди хотела снова коснуться Кристы, но, заметив, как та оцепенела, передумала.
— Даже не знаю, что произошло потом. Тогда не знала. Теперь-то мне известно. А в тот момент — громкий треск, и лицо словно взорвалось — такое было ощущение. Приложила ладони к щекам — а там стеклянные осколки. Порезала пальцы. Кровь заливала и нос, и рот; не могла дышать. Первые секунды две никакой боли, потом нахлынуло, будто кожу срезали. Я вскрикнула, потом упала.
У Уэнди гулко забилось сердце, захотелось обрушить целую гору вопросов, узнать все детали, но перебивать Кристу она не стала.
— Лежу на полу, кричу. Слышу, кто-то пробегает мимо. Вытянула руку наугад, и бежавший споткнулся. Упал, выругался. Я схватила его за ногу. Не знаю зачем — наверное, инстинктивно. И тут он начал брыкаться. — Криста заговорила почти шепотом: — В тот момент я не понимала, что у меня все лицо в осколках, в кусках разбитого зеркала. Он пнул и пяткой загнал их еще глубже, до кости. — Криста судорожно сглотнула. — А самый большой торчал под правым глазом. И без того могла бы потерять зрение, а тут еще удар…
Она помолчала.
— Больше ничего не помню — отключилась. Пришла в себя дня через три, хотя еще несколько недель провела как в тумане. Операции делали одну за другой. Болело дико, не успевала отходить от препаратов. Но это я уже забегаю вперед. Полицейские услышали крики, во дворе дома поймали Фила Тернбола, обувь в моей крови. Мы все знали, что он был не один — тогда шла охота за трофеями, а за трусы шефа студслужбы назначили сразу шестьдесят баллов. За ними и вломились. Я же говорю — обычное хулиганство.
— Вы же сказали, кто-то шептался, хихикал.
— По словам Фила, он действовал в одиночку. Его друзья, само собой, подтвердили. А я разве могла спорить в том состоянии? Да и что я на самом деле знала?
— То есть всю вину взял на себя Фил?
— Да.
— Почему?
— Понятия не имею.
— Что он все-таки с вами сделал? В смысле откуда порезы?
— Когда я вошла в спальню, Фил прятался за кроватью. Увидел, как я тянусь к выключателю, и, наверное, решил отвлечь внимание: швырнул в мою сторону большую стеклянную пепельницу. Видимо, я должна была обернуться на шум, а Фил бы в этот момент выбежал. Только она попала в старинное зеркало, и осколки полетели мне прямо в лицо. Несчастный случай.
