— Премного благодарен, — ответил я. — Вас, конечно, не интересует, почему я беспокоюсь из-за такой ерунды, но, поверьте, это не просто любопытство. Вам известно, кто делает подобные пуговицы?
Он покачал головой.
— Но вы хоть когда-нибудь видели похожие пуговицы?
— Никогда.
— А не могли бы вы сказать, из чего они сделаны?
Он еще раз наклонился, чтобы взглянуть.
— Думаю, из какой-то синтетики, Бог ее знает. — Он вдруг улыбнулся, весело и лукаво. — Спросите у императора Японии. Скоро мы абсолютно все будем получать оттуда.
Я поблагодарил его, запихнул комбинезон в бумажный пакет и вышел. Заранее подозревая, что многого выжать из «Резника и Спиро» не удастся, вечером я битый час листал манхэттенский справочник — теперь уже раздел «Пуговицы». В конце концов в моей записной книжке появились названия пятнадцати пуговичных фирм, расположенных в пределах пяти кварталов от нашего дома. Одна была всего в пятидесяти шагах, и я отправился туда. Полтора часа спустя, побывав в четырех фирмах, я несколько расширил свои познания о пуговицах в целом, но не получил никакой конкретной информации о тех четырех, что были пришиты к комбинезону. Одна из фирм делала пуговицы с особым покрытием, другая — полиэфирные и акриловые, третья — из пресноводного и морского жемчуга, четвертая — посеребренные и позолоченные. Никто не имел ни малейшего представления, из чего сделаны мои пуговицы, да никто и не горел особым желанием выяснить это. Мне уже стало казаться, что моя прогулка сведется к сбору лишь отрицательной информации, что, впрочем, само по себе тоже неплохо, но тут я зашел в холл седьмого этажа одного здания на Тридцать девятой улице и подошел к двери с надписью: «САМЫЕ НОВЫЕ ПУГОВИЦЫ». Знать бы раньше — сразу отправился бы сюда. Не успел я произнести и двух слов, как сотрудница фирмы поняла мою просьбу и пригласила в комнату, где не только не висело никаких стендов вдоль стен, но и вообще не было ни одной пуговицы. За столом сидел, уставившись на портфель, маленький старичок странноватого вида. Он не поднял головы до тех пор, пока я не подошел к нему и не достал из пакета комбинезон. Но когда он увидел пуговицы, в глазах его появился нездоровый блеск. Он буквально вырвал у меня комбинезон, прищурясь осмотрел по очереди каждую пуговицу, поднял глаза на меня и требовательным тоном спросил:
— Откуда взялись эти пуговицы?
Я рассмеялся. Если кому-то непонятно, что тут смешного, вспомните, как я мучился над этим вопросом почти два часа. Рядом был стул, и я сел.
— Я смеюсь над собой, а не над вами, — пояснил я ему. — Ответ на этот вопрос стоит сотню долларов наличными, я плачу их. Не стану объяснять почему. Вы можете ответить?
— Вы тоже занимаетесь пуговицами?
— Нет.
— Тогда кто вы?
Я вынул из кармана бумажник и протянул ему свою визитную карточку. Он, щурясь, уставился на нее.
— Вы частный детектив?
— Правильно.
— Где вы взяли эти пуговицы?
— Послушайте, — сказал я, — я ведь только хочу...
— Нет, вы послушайте, молодой человек. Я знаю о пуговицах больше, чем кто-либо. Я получаю их отовсюду. И у меня самая большая в мире коллекция пуговиц. Я также продаю их. Мне случалось продавать партию в тысячу дюжин по цене сорок центов за дюжину, а случалось — четыре пуговицы за шесть тысяч долларов. Я продавал пуговицы герцогине Виндзорской, королеве Елизавете и мисс Бетт Дэвис[2]. Я подарил пуговицы девяти музеям в пяти странах. Я был абсолютно уверен, что никто не сможет показать мне пуговицы, которые я не смогу классифицировать, но вы принесли именно такие. Где вы их взяли?
— Ну хорошо, — произнес я. — Я вас выслушал, теперь послушайте меня. Мои познания в пуговичном деле ничтожно малы. В связи с расследованием одного происшествия мне понадобилось узнать происхождение этого комбинезона. Поскольку это серийное изделие и продаются они практически везде, выяснить, кому принадлежал данный экземпляр, было бы абсолютно безнадежным делом, если бы не одно обстоятельство. Мне показалось, что пуговицы на нем нестандартные, а значит, появляется зацепка. Вот я и пытаюсь узнать, кто сделал пуговицы. Но, похоже, и вы ничем не поможете.
