— Пожалуй, — согласился я. — Просто вы были очень любезны, и я решил, что комбинезончик может вас позабавить. Если интересно, могу рассказать, где я взял его. Она покачала головой:
— Не стоит. Я никогда не интересуюсь вещами, не относящимися к делу, ну то есть не имеющими отношения ко мне. Быть может, и вы такой же? Я понимаю, вас интересуют только пуговицы. Но, мне кажется, мы достаточно о них поговорили.
— Вполне. — Я положил комбинезон в пакет. — Действительно, меня тоже интересуют только те вещи, которые мне нужны. Так что теперь я интересуюсь вами. Что за работу вы выполняете в вашей конторе?
— Я ценный специалист. Секретарша высшей квалификации. Когда чья-либо секретарша выходит замуж или уходит в отпуск или же когда ее выгоняет жена начальника и никто не может ее заменить, я тут как тут. У вас есть секретарша?
— Конечно. Ей восемьдесят, она никогда не берет отпуск, отвергает все предложения о замужестве, а кроме того, у меня нет жены, которая бы выставила ее за дверь. А вы замужем?
— Нет. Точнее, где-то с год я терпела мужа, но и это оказалось слишком долго. Я вышла замуж по неосторожности, и такое больше не повторится.
— Рискованное занятие — быть секретаршей больших начальников. Может, вам стоит попробовать сменить амплуа — поработать у какого-нибудь ученого, ректора колледжа или писателя. Должно быть, интересно общаться со знаменитым писателем. Вы не думали об этом?
— Пока нет. Полагаю, у них уже есть секретарши.
— Конечно, есть.
— А у вас нет на примете такого писателя?
— Я знаю одного. Он написал целую книгу про пуговицы, но, говорят, не слишком знаменит. Выпьем еще?
Она согласилась, и пришлось выпить. Больше я ничего от нее не ждал, мечтал только смыться, но ее помощь могла еще понадобиться, и я вынужден был изображать, что она произвела на меня впечатление, вместо того чтобы внезапно вспомнить, будто опаздываю на важную деловую встречу. А к тому же с ней было приятно поболтать, и раз уж мой интеллект должен «подкрепляться опытом», то почему бы и не таким? Появилась серьезная надежда, что приглашение на обед она воспримет благосклонно, но тогда я потрачу на нее весь вечер. А это обойдется Люси Вальдон не менее чем в двадцать долларов. Придя домой чуть позже семи и заглянув в кабинет, я вынужден был признать, что слишком плохо думал о Вульфе — ведь он читал «Его собственный образ». Видимо, закончив абзац, он заложил страницу закладкой и положил на стол, поскольку подошло время обедать. Он никогда не загибает уголки страниц у книг, нашедших место на его полках. Много раз я видел, как он вначале пользовался закладкой, а потом, прочитав добрую половину, принимался загибать уголки страниц — верный признак, что он хотел избавиться от книги.
Дословный отчет он требует только в исключительных случаях. На этот раз я изложил лишь факты, включая, разумеется, реакцию Анны Тенцер на комбинезон. Когда я закончил, он произнес:
— Удовлетворительно. — Но, решив, что это будет недооценкой, добавил:
— Весьма удовлетворительно.
— Да, сэр, — скромно согласился я, — по-моему, это тянет на прибавку к жалованью.
— Несомненно. Ведь ты учел и ту возможность, что она видела наше объявление, знала, что ты прикидываешься, и могла сама тебя надуть.
Я кивнул:
— Могу заключить пари на любых условиях: она не знает про объявление и не пыталась ничего выудить из меня, а ведь она вовсе не глупа.
— Где находится этот Махопак?
— Шестьдесят миль к северу. Округ Патнэм. Могу перехватить чего-нибудь на кухне и к девяти быть там.
— Не надо. Можно и утром. Ты слишком импульсивен. — Он поглядел на настенные часы. Вот-вот должен был войти Фриц и пригласить к столу. — Не мог бы ты сейчас вызвать Саула?
— Зачем? Я же не говорил, что сбегу от вас, если не получу прибавки к зарплате. Просто сказал, что заслуживаю ее.
— И я ответил, что прибавка будет, — заворчал он. — Ты отправишься в Махопак утром. А пока Саул выяснит, что делали в январе тетя и ее племянница, могла ли Анна Тенцер в то время родить ребенка. Ты думаешь, что нет, но необходимо знать это точно, и Саул может справиться без...
