— Гудвин у телефона.
— Говорит Анна Тенцер. Мне передали просьбу позвонить в «Самые новые пуговицы» мистеру Гудвину.
— Все правильно, я Гудвин. — В ее голосе я почувствовал особую женственность, поэтому своему постарался придать максимум мужественности. — Мне бы очень хотелось встретиться с вами и получить от вас информацию о пуговицах.
— От меня? Я ничего не знаю о пуговицах.
— Но мне кажется, что об этой пуговице вы кое-что знаете. Она изготовлена вручную из конского волоса.
— Но... Откуда... У вас есть такая пуговица?
— Да. Где вы находитесь?
— В телефонной будке на углу Мэдисон-авеню и Сорок девятой улицы.
Мне показалось, что я произвел на нее впечатление.
— Значит, не стоит надеяться, что вы через весь город потащитесь в мой офис на Тридцать девятой. А как насчет вестибюля отеля «Черчилль»? Вы недалеко от него. Я буду через двадцать минут. Мы можем выпить и поговорить о пуговицах.
— Вы считаете, это нормально — разговаривать с женщиной о пуговицах?
— Да. Это моя любимая тема. Знаете Голубой Альков в отеле «Черчилль»?
— Конечно.
— Я буду там через двадцать минут. Вы узнаете меня по бумажному пакету в руках и бело-зеленой орхидее в петлице.
— Да что вы, неужели! Мужчины не носят орхидей.
— Я ношу и вроде пока мужчина. У вас есть сомнения на этот счет?
— Скажу, когда увижу вас.
— Вот это правильно. Ладно, до встречи.
В Адмиралтейском баре отеля «Черчилль», где мы облюбовали столик у стены, царил полумрак. Но в вестибюле света было достаточно. Беатрис Эппс точно сказала, что у Анны Тенцер рост и комплекция, как у нее. Но на этом сходство кончалось. Легко было представить, что мисс Тенцер могла вызвать у мужчины, скажем, у Ричарда Вальдона, именно ту реакцию, которая и есть важнейшее условие продления рода человеческого. И думается, так реагировал на нее далеко не один мужчина. Мисс Тенцер по-прежнему оставалась блондинкой, но это было не главным ее достоинством. И сейчас она попивала «Кровавую Мэри», всем своим видом показывая, что ей это совсем не нужно. Вопрос о пуговицах был исчерпан за десять минут. Я объяснил, что фирма «Самые новые пуговицы» специализируется на редких и необычных видах и что некто работавший вместе с ней рассказал мне, как однажды спросил про пуговицы на ее блузке и услышал в ответ, что они сделаны вручную из белого конского волоса. Она подтвердила это и добавила, что ее тетушка уже несколько лет делает такие пуговицы просто для развлечения, а ей подарила шесть штук на день рождения. Все они по-прежнему у нее — пять штук на блузке, а одну она куда-то положила. Про пуговицу, которая есть у меня, она не вспомнила. Я поинтересовался, не пожелает ли ее тетя продать нам партию пуговиц, и она ответила, что не знает, но думает, что в любом случае партия будет очень маленькой, поскольку на одну пуговицу уходит целый день. Я спросил, не станет ли она возражать, если я навещу тетю. Она ответила, что, разумеется, нет, и сообщила фамилию и адрес: мисс Элен Тенцер, Рурал Рут 2, Махопак, штат Нью-Йорк. А также дала номер ее телефона. Выяснив координаты тетушки-изготовителя, я решил пойти ва-банк и задал племяннице прямой вопрос. Разумеется, я рисковал, но зато мог значительно упростить дело. Улыбнувшись ей, я сказал:
— Мисс Тенцер, кое-что я утаил от вас. Я не только слышал про те пуговицы, я видел их, и у меня даже есть несколько штук с собой. — Я положил бумажный пакет на стол и вытащил комбинезон. — Здесь было четыре, но две я срезал для изучения.
Ее реакция помогла мне снять некоторые подозрения. Я бы не поручился, что мисс Тенцер никогда не рожала детей или что она не замешана в истории с подкидышем в доме Люси Вальдон. Однако я мог сказать наверняка: она не видела на нем голубого вельветового комбинезона с пуговицами из белого конского волоса, а, согласитесь, крайне мало вероятно при этом, что именно она подбросила ребенка. Она взяла комбинезон, взглянула на пуговицы и вернула его мне.
— Абсолютно точно — это пуговицы тетушки Элен. Или очень искусная подделка. Только не говорите мне, что на работе меня видели именно в этой вещице. Это не мой размер.
